«Из граждан первостатейных, добрых, пожиточных и умных людей»: механизмы выдвижения и утверждения выборных в должностях Московского магистрата в 1720 и 1740 гг.

Гущина Дина Вадимовна ORCID: 0000-0003-3512-5658 аспирант, кафедра истории России до начала XIX в., Московский Государственный университет им. М.В. Ломоносова 119234, Россия, г. Москва, ул. Ломоносовский Просп., 27 к. 4, каб. Е-449 Gushchina Dina Vadimovna Postgraduate student, Department of History of Russia before the Beginning of the XIX century, Lomonosov Moscow State University 119234, Russia, g. Moscow, ul. Lomonosovskii Prosp., 27 k. 4, kab. E-449 totedo@rambler.ru Другие публикации этого автора

В рамках истории русского города изучение городского управления позволяет понять специфику развития городских сообществ в России, особенности их взаимодействия с государственной властью, круг и объем полномочий органов городского управления. Обращение к этой проблематике в рамках новой социальной истории, исторической антропологии, локальной истории и теории социальных сетей позволяет в новом ракурсе увидеть специфику российского городского управления.

В конце XVII – первой четверти XVIII в. в структуре городского управления произошел ряд изменений. По реформе 1699–1700 гг. в городах были созданы земские избы, состоявшие из бурмистров, выбираемых из числа городских тяглецов. Они подчинялись созданной в Москве Бурмистерской палате или Ратуше. Тем самым посадское население впервые получило свой сословный суд и строго централизованную систему управления. Однако с созданием губерний эта система была разрушена, и посадские люди вновь были переданы под управление местной администрации. С организацией в начале 1720-х годов городовых магистратов и ратуш произошло (в зависимости от числа дворов) возвращение к принципам централизованного управления и сословного суда для посадского населения. При Петре II магистраты были упразднены и заменены ратушами. Только в 1743 г. система магистратов была восстановлена императрицей Елизаветой Петровной практически в том виде, который она имела при Петре I, после чего просуществовала почти без изменений вплоть до Городового Положения 1785 г. Таким образом, два эпизода крупных выборов – при первоначальном создании магистратов в 1720-х гг. и их восстановлении в 1740-х гг. – позволяют произвести сравнительный анализ составов Московского, которые избирались на одних и тех же законодательных основаниях с разницей в два десятилетия, и выявить степень преемственности между ними.

В дореволюционной историографии теме формирования городских магистратов было посвящено несколько фундаментальных трудов, в частности, исследования И. И. Дитятина и А. А. Кизеветтера ^{[10, 11]}. Однако, предметом интереса авторов скорее являлись мотивации государственной власти. В советской историографии указанная проблематика затрагивалась в целом ряде статей ^[19-21], посвященных составу сибирских магистратов. Кроме того, следует отдельно отметить статью А. В. Муравьева ^[18], посвященную формированию Московского магистрата. Автор обращался к документам, которые будут рассмотрены и в настоящей работе ^[1], и пришел к ряду ценных выводов. Однако, он использовал лишь часть дела, в которой описана процедура выборов, оставляя вне поля внимания персональный состав выборных, а также те перипетии, которые последовали после утверждения кандидатов. Примечательно, что в указанных работах даются разные оценки того, насколько купечество было заинтересовано в непосредственном участии в деятельности городских магистратов. В настоящее время изучение органов городского управления XVIII в. и процесса их формирования стало предметом целого ряда исследований ^{[9, 14, 15, 16, 22]}. Однако, персональный состав органов городского управления, и, в частности, Московского магистрата, до сих пор не становился объектом специального исследования.

В настоящей работе на основе применения современного методологического инструментария, предлагается иной ракурс разработки указанной темы. Ее цель - выявить состав Московского городского магистрата и проанализировать механизмы выдвижения и утверждения посадских жителей в магистратских должностях.

Объектом исследования является состав Московского городского магистрата в 1720 и 1740 гг. Предмет исследования - механизмы выдвижения и утверждения московских выборных в магистратских должностях, а также мотивы и стратегии городских тяглецов в процессе выбора служителей магистрата.

Выбор именно Московского посада в качестве объекта исследования, помимо значимости его места среди городских посадов России, обусловлен тем, что оба эпизода формирования состава магистратских служащих в Москве обеспечены источниками, довольно полно и подробно отображающими процедуру выборов, что для российских городов первой половины XVIII в. является редкостью. Этими же соображениями определялся и выбор хронологических рамок работы. Стоит также заметить, что обозначенный ракурс исследования применительно к Московскому магистрату в отличие от городов Сибири и Урала, еще не подвергался пристальному рассмотрению.

Работа основана на использовании методов «новой» социальной истории. В документах Главного магистрата отразились списки московских выборных, на каждого из которых было, с помощью ревизских документов, составлено досье. Указанные досье были объединены в базу данных, что позволило сравнить составы выборных Московского магистрата во время двух крупных эпизодов выборов, а также выявить такие факторы, как возраст, семейное положение и др. Анализ состава выборных, специфики магистратской службы, процедуры выборов и последовавших за ними эпизодов уклонения от службы позволяет сделать некоторые выводы о мотивах и стратегиях, к которым прибегали посадские жители.

Необходимые материалы для подобного анализа могут дать делопроизводственные документы Главного магистрата, в которых зафиксированы процедура, списки выборных и результаты выборов в разных городах. Для Москвы сохранились дела о двух крупных эпизодах выборов в Московский магистрат: в 1722­-1723 гг. и 1744 г. Кроме этих двух дел, в данной статье будут использованы материалы 1-й и 2-й ревизий, опубликованные в 1883 г. Н. А. Найденовым ^{[6, 7]}.

События выборов в Московский магистрат в 1722­-1723 гг. отразились в документах дела «О выбранных в Московский магистрат судьях» ^[1], которое охватывает период с 20 января по 27 августа 1723 г. Небольшое по объему, оно включает доношения, указы, рапорты, приговоры, формуляр присяги. В них отразилась не только процедура голосования, но и дальнейшие сложности, связанные с неявкой ряда служащих к присяге.

Значительно более объемное дело «О выборе из московского купечества в Московский магистрат» ^[3] датируется 1744 г. В него также входят разнообразные по характеру документы. Особый интерес представляют список выбранных в магистратские должности кандидатов, а также доношения посадских жителей в Главный магистрат о нарушениях, допущенных одной из групп выборщиков. В рапортах и указах отразился розыск уже выбранных в служители купцов.

Основным законодательным актом, регулирующим деятельность городских магистратов в 1720-х гг. был Регламент Главного магистрата 1721 г. ^{[8, № 3708]}. Уже в преамбуле Регламента постулируется: магистрат устроен, чтобы «всего российского купечества рассыпанную храмину» собрать. Исследователи, однако, отмечают, что основным мотивом для создания магистратов был фискальный интерес центральной власти, а сама организация выборов скорее отвечала интересам лишь наиболее состоятельных купцов, а не всего посада в целом ^{[10, с. 115]}. При этом олигархическое начало уже присутствовало в повседневной жизни российских городов. Причиной тому была круговая порука при сборе платежей, так как большеплатежные члены общин платили при сборах суммы заметно большие, чем их меньшеплатежные соседи. В то же время городские магистраты обладали существенными судебными полномочиями в отношении посадских жителей, и решали широкий круг дел как административного, так и уголовного характера ^{[8, № 4624]}.

Кроме того, в Регламенте Главного магистрата на городские магистраты возлагается обязанность «доходы сбирать, и отдавать по указам», отчитываться за собранные деньги, следить за полнотой посада, возвращая беглых и записывая новых членов общины. При этом самостоятельно городовой магистрат мог лишь инициировать переверстку окладов ^{[8, № 4624]}. Таким образом, служители магистратов несли серьезную материальную ответственность, отягощенную к тому же разнообразными штрафами за возможные провинности, и при этом самостоятельность магистрата была весьма ограничена.

С учетом всего вышеописанного, тот факт, что кандидаты в служители магистратов избирались именно посадскими жителями, а не центральной властью, уже не кажется парадоксом: привлекая к процессу комплектования губернских, провинциальных и городовых магистратов выборщиков, государственная власть стремилась обеспечить не столько автономию и свободу в принятии решений посадским обществам, сколько дополнительную «страховку» себе. Этим же обусловлено указание Регламента осуществлять выбор, призвав «первых мирских людей» ^{[8, № 3708]}, то есть состоятельную верхушку посада. Выборщики, скрепляя общественные приговоры собственными подписями, становились материально ответственными перед государственной властью за действия избранных ими служителей магистратов ^{[12, с. 119]}.

В Регламенте срок службы членов магистратов не указывался, таким образом, магистратская служба трактовалась как бессрочная ^{[10, с. 212]}. Следовательно, эта служба отрывала первостатейного купца от деловой активности на неопределенный, и, очевидно, весьма продолжительный срок. Выполнение широкого круга обязанностей требовало ежедневного присутствия служителей на местах. По воле посадской общины и Главного магистрата образ жизни выбранного в магистратские служащие существенно менялся: до этого он был торговым человеком, теперь становился служащим, подчас совсем того не желая.

Члены магистратов освобождались от всех других служб ^{[11, с. 670]} и исключались из мирской раскладки подушной подати, о чем свидетельствуют, к примеру, записи Окладной книги 1748 г. ^{[7, с. 8]}. Вопрос о жаловании для магистратских служащих Регламент Главного магистрата обходит молчанием, однако иногда посадская община «производила подмоги» служителям магистратов ^{[11, с. 669]}.

Некоторые члены городского управления, однако, находили иные способы сделать службу более прибыльной: взятки, подлоги в мирских приговорах, вымогательства, неравномерная раскладка податей с корыстными целями ^{[11, с. 718-719]}. В Московской ратуше в 1740 г. произошло из ряда вон выходящее событие: бургомистр Ефрем Боков похитил с денежного двора колоссальную сумму — 8100 руб. Впрочем, воспользоваться этими деньгами ему так и не довелось – не дождавшись следствия, бургомистр умер. В возмещение ущерба Московская ратуша выставила на продажу каменную лавку, во владение которой уже вступила вдова Бокова ^[4].

Итак, магистратская служба предполагала широкий круг обременительных обязанностей, отягченных к тому же материальной ответственностью для самих выборных. При этом их действия и решения могли оказывать влияние как на жизнь отдельных посадских жителей, так и на все посадское общество в целом.

Московский магистрат, согласно Регламенту, должен был состоять из президента, 3-х бургомистров и 6-ти ратманов. Выборы инициировал Главный магистрат, при этом выбирать было велено «из гостей и из гостиной сотни и из гостиных детей и из граждан первостатейных, добрых, пожиточных и умных людей» (Глава VI) ^{[8, № 3708]}.

Дальнейшая процедура выборов в Регламенте Главного магистрата определяется в самых общих чертах: в Главе VI указано, что выбраны должны быть те, «на которых больше голосов будет» ^{[8, № 3708]}. Однако, решающее слово в утверждении состава городских магистратов оставалось за Главным магистратом, который мог отклонить выбор и потребовать выбрать дополнительных кандидатов, а в отдельных случаях мог даже назначить кандидатов по своему усмотрению.

Таковы были общие установления выборной процедуры, описанные в Регламенте Главного магистрата. Существовали, однако, некоторые дополнительные детали выборной процедуры. Например, приговоры писались исключительно на посадском сходе, иной порядок был поводом к кассации выборов ^{[11, с. 694-697]}. При этом группа выборщиков могла договориться о едином решении заранее, однако приговор свой им следовало оформлять именно на сходе, в стенах земской избы. Главный магистрат не настаивал на едином решении всего схода, и при получении нескольких вариантов выбора от разных групп посадских жителей, просто утверждал тех, кто, по его мнению, наиболее подходил на ту или иную должность.

На практике в некоторых посадах (в том числе и в Москве) применялись также выборы тройным числом ^{[11, с. 686]}: на мирском сходе избиралось по трое кандидатов на каждую вакантную магистратскую должность и только потом происходила окончательная баллотировка. Так, в Московский магистрат следовало при такой процедуре избирать 3-х кандидатов на должность президента, 9 кандидатов на 3 вакантные должности бургомистров и 18 кандидатов на 6 должностей ратманов ^[3]. Такая процедура упорядочивала процесс и в некоторой степени нивелировала борьбу отдельных внутрипосадских групп: даже если одной из партий удавалось «провести» своего кандидата, у него все равно неизбежно были как минимум два конкурента.

Итак, рассмотрев особенности выборной процедуры, обратимся к реальной практике первых выборов в Московский магистрат в 1722-1723 гг. 27 августа 1722 г. Московская ратуша и ее бурмистры получили указ о выборе в городской магистрат ^{[1, л. 15]}. Однако московские посадские люди тянули с началом выборов под предлогом того, что ряд московских купцов, отосланных по указам в Петербург, «живут и торги и промыслы, заводы и лавки имеют в Москве, так же и из определенных к фабрикам компанейщиков из Санкт-Питербургских жителей, которые живут в Москве, к тому выбору весьма обретаются достойны, и из оных выбрать без указу не смеют» ^{[1, л. 16 – 16 об.]}.

Очевидно, посадские общества тяготило то, что из общепосадских служб были выключены переведенные в Петербургский посад пожиточные члены общины, которые при этом фактически продолжали жить и вести дела в Москве, а также откупщики и компанейщики, тоже, подчас, создававшие фабрики лишь для того, чтобы воспользоваться теми преимуществами, которые государство обеспечивало компанейщикам ^{[12, с. 332]}. Выборы в Московский магистрат посадские люди использовали как предлог, чтобы обратить на это внимание центральной власти.

В итоге прошедших 20 января 1723 г. выборов на должности московского магистрата было выдвинуто: на должность президента — И. Стрежнев, Б. Карамышев, А. Михайлов, В. Горский (4 кандидата); на 3 места бургомистров — Потап Клюев, Иван Тархов, Иван Короткий, Иван Самсонов, Андрей Евстратов, Андрей Косов, Григорий Сорокин (7 кандидатов). При этом среди 10 кандидатов на 6 мест ратманов вновь встречаем имена Евстратова, Тархова, Самсонова, Сорокина, кроме них были выдвинуты Григорий Щербаков, Григорий Трофимов, Андрей Степанов, Григорий Бабкин, Антон Ефимов, Семен Щученков, Дмитрий Собещиков, Иван Меньшой, Федор Васильев, Осип Евреинов ^{[1, л. 19 – 19 об.]}. А. В. Муравьев, анализируя количество голосов, поданных за каждого отдельного кандидата, приходит к выводу, что между отдельными группировками выборщиков шла борьба ^{[18, с. 68]}. При этом решающими факторами для Главного магистрата являлись принадлежность кандидатов к посадской верхушке и опыт работы в выборных посадских учреждениях, а не количество поданных за них голосов.

Выбранные в 1723 г. в служители Московского магистрата – люди вполне зрелые: от 36 до 59 лет. В большинстве своем это исконные жители той или иной слободы. Среди выборных четверо тех, кто записался в московские слободы из других посадов или из других социальных групп.

В состав выборных 1723 г. попали люди, вполне соответствующие требованиям Регламента Главного магистрата о зажиточности кандидатов. Об этом, в частности, можно судить по наличию у многих из них дворовых людей (В. Горский, П. Клюев, И. Тархов, И. Самсонов, Г. Щербаков, Г. Бабкин, А. Ефимов, С. Щученков). У других же выборных (В. Горского, С. Шученкова) во дворах снимали жилье по несколько семей ^{[6, с. 36, 64, 67]}. Иван Короткий, избранный на должность бургомистра, владел вместе с братом Матфеем заводом. На нем, и на дворе выборного проживало целых 10 семей ^{[6, с. 114, 117]}.

В списке выборных в служители Московского магистрата значатся представители известных купеческих фамилий, игравших важную роль в деловой жизни Москвы. Так, среди выбранных в президенты названы Иван Степанов сын Стрежнев – заметная фигура в торговом мире Москвы, известная в правительственных кругах: в 1712 г. он привлекался к работе «Коллегиума для торгового дела», и в течение первой четверти XVIII в. неоднократно участвовал в работе над проектами торговых договоров ^{[12, с. 46, 123]}. Впрочем, хотя выборщики и просили назначить именно Стрежнева президентом Московского магистрата ^[1], он уже был выбран в ратсгеры Главного магистрата. В президенты также был выдвинут представитель посадской верхушки Антип Михайлов ^{[6, с. 179]}, занимавший прежде должность бурмистра Московской ратуши. В итоге Главный магистрат назначил его первым бургомистром Московского магистрата, так и не назначив президента. Другой кандидат в президенты Московского магистрата – Василий Горский ^{[6, с. 64]} – также не был утвержден потому, что уже был назначен на должность ратсгера Главного магистрата.

Крупный купец Иван Короткой, избранный на должность бургомистра, привлекался к работе «Коллегиума для торгового дела», и продолжал участвовать в аналогичных структурах и после выборов 1723 г. ^{[12, с. 168]}. Его кандидатура, однако, была отвергнута, очевидно, из-за того, что он числился санкт-петербургским жителем. Можно предположить, что выбор этих кандидатов, вполне удовлетворяющих требованиям Регламента Главного магистрата, но явно не подходящим на должность в силу иных причин (назначение в Главный магистрат, фабрики во владении, формальное зачисление в санкт-петербургские жители), был способом привлечь внимание к определенным группам первостатейных купцов, освобожденным от служб. Среди выбранных на должности бургомистров числятся также И. Самсонов и А. Евстратов, которые уже исполняли эти обязанности в 1721-1722 гг. Эти два кандидата были утверждены Главным магистратом.

Заметный перевес по числу выборных приходился на Большую Садовую слободу – ее тяглецы дали 20 % выборных, в то время как некоторые слободы вообще никак не представлены в этом списке.

Казалось бы, после окончательного утверждения выборных борьба вокруг создания магистрата осталась позади. Однако, уже в апреле 1723 г. в Главный магистрат поступила из Московского магистрата жалоба о том, что трое ратманов, утверждённых в должности, – Семен Щученков, Григорий Бабкин и Иван Тархов – так и не приступили к своим обязанностям ^{[1, л. 1]}. Больше месяца магистрат высылал за нерадивыми ратманами солдатские команды, арестовал их дворовых людей и угрожал штрафом – и только после этого ратманы вступили, наконец, в должность. И если Тархов по отчету солдатской команды был болен, то Щученков и Бабкин, судя по всему, намеренно уклонялись от службы, и принялись за нее лишь под существенным давлением. В июне того же года Московский магистрат вновь доносил о том, что те же трое ратманов в магистрат «по многие дни не ходят» ^{[2, л. 1]}. В этот раз, однако, ратманы явились в контору сами, без посылок за ними солдат.

Московский магистрат просуществовал меньше десятилетия: 18 августа 1727 г. вышел именной указ «Об уничтожении в Санкт-Петербурге Главного Магистрата» ^{[8, № 5142]}. Магистраты были заменены ратушами, однако в 1743 г. были вновь восстановлены «на прежнем основании» ^{[8, № 8734]}. Эта реформа выглядит органично в русле общей тенденции первых лет царствования императрицы Елизаветы Петровны по возврату к учреждениям Петра I.

14 марта 1744 г. в Москву пришел указ о выборах ^{[3, л. 1 – 1 об.]}, голосование же проводились на двух сходах 5 и 7 апреля ^{[3, л. 2 – 3]}. Выбор осуществлялся тройным числом, однако выборщики не приняли окончательного решения и представили в Главный магистрат всех избранных ими 39 кандидатов без окончательной баллотировки.

Интересно также, что помимо составленных на общих сходах двух приговоров, в Главный магистрат также был представлен еще один приговор от 7 апреля ^{[3, л. 13 – 13 об.]}, к которому приложили руку всего 8 человек. В этом приговоре «в дополнение к прежде выбранным» предлагались еще три кандидата на должности бургомистров: Козьма Андронов, Панкрат Павлов, Петр Колбуков. Московские купцы в ответ подали в Главный магистрат доношение о том, что данный приговор нарушил, по крайней мере, два правила выборов: он был составлен не на общем сходе, и за кандидатов было подано мизерное число голосов. В доношении также указано на то, что Андронов и Павлов уже служили в 1742 г. в Московской ратуше, и находились у дел даже сверх положенного срока. Примечательно также, что один из трех кандидатов (Петр Коблуков), предложенных в этом приговоре, был выдвинут в кандидаты и другой, значительно более многочисленной партией купцов, а в числе 8 выборщиков значился один из предложенных противоположной партией кандидатов в ратманы (Василий Шубников). Однако, несмотря на грубые нарушения, Главный магистрат все же утвердил одного из предложенных этим приговором кандидатов – Козьму Андронова – в должности бургомистра. Центральное учреждение мотивировало свой выбор тем, что «хотя он выбран не с согласия купечества, а малым числом и что он уже в 1742 г. даже сверх срока был бургомистром, но <...> хотя его выбрали и немногие купцы, но за то самые лучшие и первостатейные» ^{[3, л. 20 – 20 об.]}. Весьма показательно, что из трех кандидатов, выбранных отдельной группой купцов, Главный магистрат остановил свой выбор не на том, который был предложен и более многочисленной партией. При этом вполне возможно, что указанная в доношении московских купцов служба Андронова и Павлова была скорее аргументом в пользу их кандидатур, так как свидетельствовала об имеющемся у них опыте в ведении дел городского управления.

Окончательное решение Главного магистрата было таково: из ратманских должностей лишь три были замещены выдвинутыми на выборах кандидатами (Иван Завязошников, Андрей Устинов, Иван Карпов, изначально предложенный купечеством в бургомистры), остальные четыре ратмана были назначены прямым указанием из Главного магистрата (Иван Коченев, Иван Митрофанов, Аврам Черников, Тимофей Сафьянинков). На должности бургомистров Главный магистрат определил избранных на общем сходе большей группой купечества Дмитрия Плавильщикова и Игнатия Федотова, а также выдвинутого всего 8-ю выборщиками Козьму Андронова. На должность президента был утвержден выбранный купечеством Афанасий Гребенщиков. Причина, по которой Главный магистрат пренебрег многими представленными на его суд кандидатами и предпочел самостоятельно избрать купцов (в том числе из числа самих выборщиков) на должности ратманов, в том, что многие из представленных кандидатов «оказались по рассмотрении или дряхлы, или неспособны, или не из первостатейных, или не сысканы, в отлучках» ^{[3, л. 20]}.

Список выборных в Московский магистрат за 1744 г. почти вдвое шире, чем список 1723 г. и несет в себе целый ряд примечательных отличий. Прежде всего, обращает на себя внимание тот факт, что между выборщиками 1723 г. и 1744 г. практически не прослеживается семейственной преемственности. Учитывая такое несовпадение списка фамилий, можно даже предположить намеренный выбор к должностям Московского магистрата тех, кто не имел к нему отношения прежде. Хотя, конечно, за прошедшие 20 лет состав верхушки московского купечества мог серьезно измениться.

Интересны некоторые изменения и в той стратегии, согласно которой Главный магистрат назначал членов Московского магистрата. Так, в 1723 г. центральный орган городского управления счел вполне пригодными к службе купцов в возрасте 59 лет (Антип Михайлов) и 54 года (Иван Самсонов), в то же время выборные, предложенные московским посадом в 1744 г. вызвали неудовольствие Главного магистрата тем, что «оказались по рассмотрении <…> дряхлы» ^{[3, л. 20]}, хотя возраст самого старшего среди них был 61 год (Алексей Медветков) ^{[7, с. 8]}. И, напротив, если в списке 1723 г. самым молодым был 36-летний кандидат (Григорий Бабкин) ^{[6, с. 64]}, то список 1744 г. на должности магистратских служащих предлагает кандидатов в возрасте 28 (ратманы Захар Шубин ^{[7, с. 14]} и Яков Козьмин ^{[7, с. 61]}) и 24 лет (бургомистр Петр Колбуков) ^{[7, с. 2]}; и даже на должность президента Московского магистрата в числе трех кандидатов значится 25-летний Петр Филатьев ^{[7, с. 1]}. При этом Главный магистрат явно склонен, в разумных пределах, выбирать более молодых кандидатов. Так, он отклонил кандидата на должность ратмана Василия Петрова сына Черникова, которому на момент выборов был 51 год, однако назначил на эту должность его сына Аврама 30 лет, хотя последний даже не числился в списке выборных и был назначен «по усмотрению» Главного магистрата ^{[3, л. 20 об.]}. Возможно, центральное учреждение стремилось избрать служителей на долгие годы вперед. Действительно, обращаясь к частноправовым актам московских купцов, находим, что Дмитрий Плавильщиков ^{[5, с. 165]}, Козьма Андронов ^{[5, с. 158]} и Иван Лихонин ^{[5, с. 407]} и в конце десятилетия все еще занимают свои магистратские должности.

И еще одно наблюдение: в списке выборных за 1744 г. прибылых из других слобод и посадов стало больше: они составили 17 % всех выборных против 14 % в 1723 г.

Как и два десятилетия назад, московские выборщики 1744 г. избрали на некоторые магистратские посты компанейщиков, не считаясь с их освобождением от служб. Так, в список выборных попали: Петр Филатьев ^{[7, с. 1]}, Василий Шубников ^{[7, с. 7]}, Василий Силин ^{[7, с. 10]}, Захар Шубин, Федор Богданов ^{[7, с. 14]}, Володимер Михайлов ^{[7, с. 15]}. По сравнению с 1723 г. интересна также очевидная неоднородность списка выборных 1744 г. Так, в списке кандидатов встречаются как первостатейные купцы, платящие оклад 60 рублей (Петр Струговщиков) ^{[7, с. 16]}, так и купцы 2 гильдии с окладом 2 рубля 80 копеек (Никита Васильев) ^{[7, с. 57]}. Как и в 1723 г., среди выборных 1744 г. можно обнаружить представителей знаменитых купеческих фамилий, таких, как: Петр Струговщиков, Петр Филатьев, Семен Чирьев, Аврам Евреинов. Филатьев и Чирьев, кроме того, были кандидатами в вице-президенты Главного магистрата ^{[12, с. 138]}. Аврам Евреинов в 1730 г. участвовал в работе Комиссии о монетном деле ^{[12, с. 107]}, а в 1727 г. он в числе других купцов привлекался к рассмотрению проекта Вексельного устава ^{[12, с. 181]}. Однако, никто из этих видных купцов не был выбран в служители Московского магистрата. Значительно более многочисленную группу кандидатов на магистратские должности составляли не столь заметные в московской торговой среде посадские люди, купцы первой статьи с окладом хотя и солидным, но все же более скромным, чем у их именитых конкурентов (от 12 до 18 рублей). Интересно, что выбор Главного магистрата практически во всех случаях падал на купцов именно из этой группы, что в целом соответствовало главному принципу формирования городовых магистратов из лиц хозяйственно и материально обеспеченных. Кроме того, в списке кандидатов рядом с состоятельными купцами Москвы оказались и купцы 2 гильдии Никита Васильев, Петр Степанов сын Стрежнев и Семен Яковлев сын Турченинов. Никто из этих выборных не был утвержден Главным магистратом даже в должности ратманов. Более того, вероятно, наличие купцов 2-й гильдии стало одной из причин недовольства Главного магистрата, и, как следствие, назначения некоторых служителей по собственному усмотрению.

При такой неоднородности среди выборных обращает на себя внимание тот факт, что слободы и сотни в этом списке выборных, по сравнению с 1723 г. оказались представлены куда более равномерно. Так, в приговоре 1744 г. значилось по одному кандидату от Алексеевской, Басманной, Казенной, Конюшенной Овчинной, Мещанской и Хамовой слобод, а также от Дмитровской сотни и от Больших Лужников; по 2 кандидата от Барашской и Кадашевской слобод; по 3 – от Лужников Крымских и Лужников Девичьих, а также от Сыромятной слободы. 4 кандидата были из Кошельной слободы. 9 из выборных принадлежали к Гостиной сотне.

Итак, списки выборных за 1723 и 1744 гг. заметно отличаются друг от друга, хотя некоторые тенденции, например, попытки принудить компанейщиков к посадским службам, остаются неизменными. Впрочем, выбор, сделанный служителями Главного магистрата, также не был безупречным. 8 мая избранный ими в ратманы 1 гильдии купец Иван Митрофанов не явился к присяге. Вновь развернулся долгий конфликт Главного и Московского магистратов с назначенным служителем. Два раза за Митрофановым посылали солдата, который неизменно возвращался с сообщением о том, что ратман болен ^{[3, л. 38]}. 25 июня к нему был отправлен лекарь, который заключил, что «по тягости своего корпуса он, Митрофанов, имеет в ногах слабость, от которой с трудом стоять и ходить может. А других болезней в нем никаких <...> не усмотрено» ^{[3, л. 39]}. Вскоре, впрочем, выяснилось, что Иван Митрофанов не годится в магистратские служители по иным причинам: за долг по окладным деньгам его лишили купецкого звания.

Рассмотрение двух эпизодов выборов в Московский магистрат показало, как в процессе его формирования сталкивались интересы центрального учреждения, мотивы отдельных групп посадского населения, а также желания и чаянья отдельных посадских жителей. Это столкновение порождало запутанный и напряженный узел конфликтов и альянсов.

Воплощая свои проекты в жизнь, государственная власть возлагала на посадских жителей многочисленные обязанности, практически не уравновешивая их правами. Городские магистраты не стали исключением из этой тенденции. Тем не менее, служители городовых магистратов первой половины XVIII в. обладали определенным объемом полномочий по отношению к посадскому населению, поэтому посадским жителям было не безразлично, в чьих руках окажутся эти полномочия. Принимать решения по этому вопросу, хотя и не окончательные, могла лишь верхушка посада – купцы 1-й гильдии.

Наряду с общепосадскими интересами существовали стремления и расчеты отдельных партий внутри посада. Как показывает пример выборов в Московский магистрат 1744 г., Главный магистрат не препятствовал разгорающейся внутри посада борьбе, принимая окончательные решения в соответствии с соображениями государственной пользы, однако и не потворствовал явным образом ни одной из внутрипосадских групп.

Помимо всех этих тесно переплетенных и подчас яростно противоборствующих сил, существовали интересы отдельных посадских жителей – купцов, выбранных в служители магистрата, что означало для них существенную и весьма долговременную перемену в жизни: отрыв от торга, ежедневное исполнение большого объема судебных и административных обязанностей, не подкрепленное жалованием, постоянная угроза серьезной материальной ответственности. Для некоторых из выборных служба эта была настолько нежелательна, что они всеми силами уклонялись от нее, сказываясь больными или просто не являясь в присутствие магистрата.

Редкие моменты совпадения государственных интересов с нуждами посада не искупали, однако, глубокий раскол между ними. Этот раскол становился причиной того, что конкретным посадским людям и городской тяглой общине в целом было весьма непросто осуществлять свои интересы.