Военно-политические отношения на Южном Кавказе в контексте треугольника «Россия-Турция-Иран»

Военно-политические отношения России, Турции и Ирана, со странами Южного Кавказа рассмматриваются в данном исследовании с опорой на обширную методологическую базу, в которую вошли общенаучные методы (индукции и дедукции), метод сравнительного анализа. Кроме этого, особое значение приобретают примененные в ходе данного исследования методы анализа политических процессов, именно они позволили выявить приоритеты многовекторных отношений России, Турции и Ирана со странами Южного Кавказа. Отдельно необходимо отметить важность таких историографических методов как метод описания , который применялся для анализа взаимоотношений России, Турции и Ирана со странами изучаемого региона и ситуационные исследования, которые применялись для анализа ключевых событий сотрудничества России, Турции и Ирана в Закавказье.

Южный Кавказ по праву можно считать уникальным регионом, как с точки зрения этнической, так и геополитической. Как отметил в своей статье В.И. Сажин, на относительно компактной территории Кавказа проживает до 65 этнических групп, которые исповедуют различные религии и конфессии ^[1]. Также этот регион находится в центре внимания таких крупных региональных акторов как Россия, Турция и Иран, эти региональные игроки в различной степени оказывали воздействие периоды на этот регион в разные исторические периоды. Это отложило свой отпечаток на те процессы, которые происходят в регионе Южного Кавказа и по сей день.

На уникальность этого региона с геополитической точки зрения также указывал В.В. Дегоев, который охарактеризовал Кавказ как связующие звено между различными цивилизационными пространствами и культурами, как место их встречи, конфликтов и поиска согласия. Также географически омываемый Черным и Каспийским морями регион Южного Кавказа превратился в торгово-транспортную систему мирового значения ^[2].

Распад СССР, а вместе с ним и прежней системы международной и региональной безопасности, многие страны восприняли как новую возможность для реализации своих национальных интересов. Обострение конфликтогенности по всему пространству бывшего Советского Союза было расценено, как сворачивание российских геополитических интересов ввиду невозможности контролировать те процессы, которые начались в новых постсоветских республиках. Так, на Южном Кавказе вновь появились исторически-важные акторы этого региона, как Турция и Иран, которые в советский период не имели таких широких возможностей в этом регионе.

Новые независимые государства Южного Кавказа (Грузия, Азербайджан и Армения) после демонтажа социалистической системы начали проводить обособленную от Москвы политику. С большим энтузиазмом этот процесс был воспринят в Турции, которая одной из первых признала независимость Азербайджана и Грузии, предоставив значительную помощь этим странам в первые годы становления государственности. С меньшим энтузиазмом распад СССР был воспринят в Иране, как писал в своей работе В.И. Сажин, власти Тегерана крайне отрицательно восприняли распад СССР в виду возможности повторения этого в Исламской Республике, тем не менее, Иран стал выстраивать прагматичные партнерские отношения со всеми тремя кавказскими Республиками ^[3].

Российская Федерация, учитывая возросший интерес к Южному Кавказу со стороны Турции и Ирана, старается сохранить военно-политический паритет в регионе. Как отмечал в своей статье С.М. Иванов, Россия делает все необходимые усилия для сохранения военного паритета между Азербайджаном и Арменией, путем достижения определенных договоренностей с основным конкурентами по поставкам вооружения в регион – Турцией и Израилем и другими странами. Для России военный паритет между Арменией и Азербайджаном крайне необходим, в случае неразрешенности Карабахского конфликта политическим путем ^[4]. Однако события в Карабахе осенью 2020 года показали, что военно-политическая поддержка третьих стран сыграла ключевую роль в укреплении Азербайджана, что внесло дисбаланс в существующий военно-политический паритет в регионе. Если же рассматривать военно-техническую составляющую сотрудничества на Южном Кавказе, в контексте Карабахского вопроса, то следует более детально рассмотреть основных поставщиков вооружений в Армению и Азербайджан.

Военно-техническое сотрудничество на Южном Кавказе на примере Армении и Азербайджана

Военно-политическое взаимодействие на Южном Кавказе является одним из основополагающих факторов баланса сил в регионе. После августовской войны 2008 года с Грузией Россия приостановила свое военно-техническое сотрудничество с грузинской стороной. Так сотрудничество в военной сфере России с Грузией с 2008 года не осуществлялось и не осуществляется. Межправительственных соглашений в сфере военно-технического сотрудничества с Грузией также не подписывалось. Федеральная служба по военно-техническому сотрудничеству России установила правовые основы для ограничения военно-технического и экономического сотрудничества с Грузией на основании Указа Президента Российской Федерации от 16.01.2009 № 64с «О мерах по запрещению поставок Грузии продукции военного и двойного назначения». В этой связи поставки российских вооружений осуществляются только в две Закавказские республики – Армению и Азербайджан, в приведенном анализе указаны количественные показатели экспортных военных поставок третьих стран, которые составляют основную конкуренцию российской продукции военного назначения.

Азербайджан успешной воспользовался своим углеводородным потенциалом и направил значительную часть денежных средств на перевооружение и модернизацию своей армии. Баку сделал основной акцент на качественном перевооружении, сместив экспорт военных закупок в пользу высокоточных средств поражения и разведки. Турция, как один из основных экспортеров вооружений в Азербайджан, осуществляла поставки беспилотных летательных аппаратов, которые, в конечном итоге, сыграли ключевую роль в армяно-азербайджанском конфликте 2020 года. Успех Баку был положительно воспринят в Анкаре, так как это значительно укрепило региональные позиции не только Азербайджана, но и Турции.

В период с 2009 по 2019 год Азербайджан потратил 20 млрд долларов на военные нужды. В 2010 году президенты Турции и Азербайджана подписали соглашение о военном сотрудничестве. Что придало руководству Азербайджана уверенность как в дипломатическом процессе передачи ряда районов Карабаха путем переговоров в рамках Минской группы ОБСЕ, так и реальную поддержку в перевооружении армии и профессиональной подготовки личного состава турецкими специалистами. Благодаря этому соглашению данные районы оказались под контролем вооруженных сил Азербайджана по окончанию войны 2020 года.

Согласно данным Стокгольмского института исследования проблем мира (STOCKHOLM INTERNATIONAL PEACE RESEARCH INSTITUTE – SIPRI) ^[5], только в 2018 году Азербайджан закупил вооружений на 236 млн. долларов у Израиля, на 53 млн. у России и 6 млн. у Турции.

Это можно увидеть на данном графике, отражающим динамику импорта вооружений азербайджанской стороны.

Основные экспортеры вооружений в Азербайджан ^[6].

Таким образом, соотношение экспортеров вооружений резко меняется в 2015- 2016 годах, когда Израиль вышел на первое место среди поставщиков оборонной продукции, обогнав Россию. Это можно объяснить закупками беспилотной авиации израильского и турецкого производства.

Если обратиться к данным, приведённым в Military Balance 2020 ^[7] в части сухопутных сил, то на вооружении Азербайджана стоят 439 танков, из них 100 новых Т-90С, 244 танка Т-72 различных модификаций и 95 Т-55; 216 БТР и БМП, 598 артиллерийских систем. Если сравнивать с Арменией, то согласно тому же источнику, на вооружении находится 109 танков (в основном Т-72 различных модификаций), 130 БТР и БМП, 239 артиллерийских систем.

В оценках журнала Flight Global 2020 ^[8] в части боевой авиации то у Азербайджана на вооружении не данный момент стоят истребители МиГ-21, 12 многоцелевых истребителей МиГ-29 и 15 Су-25; 2 вертолёта Bell 412, 4 вертолёта Ка-32; 65 Ми-8/17 и 17 Ми-24, а также 1 транспортный Ил-76. У Армении парк боевой авиации намного скромнее, исходя из данных журнала у армянской стороны 9 самолётов Су-25, а также реализованный контракт на поставку четырёх многоцелевых истребителей Су-30, которые были приняты на службу в ВВС в июле 2020 года; 12 вертолётов Ми-8/17/171 и 15 Ми-24, а также 3 транспортных Ил-76. Журнал также отдельно отмечает ВВС непризнанной НКР в составе которых 2 Су-25 и 5 вертолётов Ми-8 и 5 Ми-24.

Начиная с 2009 года, Азербайджан активно наращивал вооружения, об этом свидетельствует сравнительные показатели военных бюджетов Армении и Азербайджана. Так, военный бюджет Армении на 2020 составил 631 млн долларов, что больше бюджета предыдущего года лишь на 1.5 млн долларов, в то время как военный бюджет Азербайджана 2020 года вырос на 20% в сравнении с 2019 годом и составил 2.3 млрд долларов. И основной акцент в закупках военной техники Азербайджан сделал на высокотехнологическое вооружение. Согласно информации Нью-Йоркского центра исследования дронов при Бард колледже (основан в 2012 году), Азербайджан закупил два израильских дрона разведчика Heron TP и десять Hermes 4507, а также сто ударных дрона Sky Striker и 50 Heron ^[9].

Однако, судя по информации ряда СМИ, наибольший резонанс вызвал турецкий ударный беспилотный летательный аппарат Bayraktar TB2 производства компании Baykar ^[10]. Это беспилотник, основная задача которого состоит в обнаружении целей, возможности их сопровождения и нанесения ударов. Все системы данного аппарата дублируются, таким образом оперативное управление осуществляется диспетчером, либо автоматически. Однако нет никаких официальных заявлений азербайджанской или же турецкой стороны, относительно подписания и исполнения контракта на поставку данных летательных аппаратов. Но многие эксперты отмечают схожесть видеоматериалов Министерства обороны Азербайджана с материалами МО Турции, касательно применения дрона Bayraktar (активно применяется Турцией в Сирии). Стоит отметить, что именно эти кадры и послужили основополагающим фактором в наложении ограничительных мер со стороны Канады на поставку Анкаре систем наблюдения канадской компании L3Harris Technologies Inc, которые применяются на турецком ударном дроне ^[11].

Азербайджан имел абсолютное превосходство в авиации над непризнанной Карабахской Республикой, однако широкого применения боевой авиации замечено не было. Это связано в первую очередь с нежеланием азербайджанского командования нести ещё большие расходы в случае потери многоцелевого самолёта, а с другой - пониманием того факта, что в Нагорном Карабахе отсутствовала эффективная система ПВО для борьбы с малогабаритными летательными аппаратами. В Нагорном Карабахе находились зенитно-ракетные комплексы Оса и Стрела, основная задача которых – борьба с достаточно крупными объектами (вертолёты, самолёты и т.д.). Эти два фактора делают применение дронов не просто оправданным, а необходимым условием для достижения превосходства в воздухе и безнаказанного поражения огневых точек противника, что стало ещё эффективнее с ракетно-бомбовым вооружением реализованном на ударном беспилотнике Bayraktar TB2 ^[12].

Успешное применение беспилотной авиации в нагорно-карабахском конфликте безусловно скажется на будущих военных расходах как Армении, так и Азербайджана. Хотя Россия является абсолютным лидером по экспорту вооружений в обе страны, нельзя с уверенностью сказать, что тенденция на рост объёмов военно-технического сотрудничества Азербайджана с Турцией и Израилем не станет постоянной. Российской стороне необходимо иметь ввиду, что Азербайджан таким образом пытается диверсифицировать свой оборонный потенциал именно путем закупок у других стран.

Исходя из данных АО «Рособоронэкспорт» ^[13] если по тяжёлым сухопутным вооружениям российское предложение представлено широким ассортиментом военной продукции, то в вопросе беспилотной ударной авиации стоит признать, что глобальная, а в данном контексте региональная конкуренция возросла. Российским оборонно-промышленным предприятиям, с учетом анализа уже изменившейся ситуации в регионе и меняющихся тенденциях в развитии вооруженных сил потенциальных инозаказчиков (в частности Азербайджана и Армении) следует реализовывать свою экспортную политику по вопросам ВТС, основная цель которой должна преследовать восстановление паритета в вооружениях, с целью восстановления баланса сил в регионе. Однако, если же потребности в новых вооружениях и модернизации уже имеющихся не будут реализованы Россией, то это смогут сделать такие страны как, Турция, Израиль или же Иран.

В пользу возможного сокращения российского присутствия в сфере ВТС на Южном Кавказе свидетельствует уже имеющийся опыт прошлых лет, когда после распада СССР доля российского экспорта продукции военного назначения значительно сокращалась. Так, если на долю Советского Союза в конце 1980х приходилось около 40 % всех поставок конвенциональных вооружений, то к 1991 году доля уже новой демократической России сократилась до 20%, а к 1994 году объём поставок основных конвенциональных вооружений сократилась до отметки ниже 10% от общемировых поставок. Это объясняется коллапсом прежней системы экспортных поставок вооружений, которая основывалась в большей степени на политике, а не на экономической выгоде. Однако на рубеже 1996-1997 гг. объем российских поставок возрос до 15% ^[14]. Это можно объяснить, что Россия открыла для себя рынки новых стран, которые раньше были недоступны по идеологическим причинам.

Россия является основным поставщиком вооружений как в Армению, так и в Азербайджан. Российская Федерация поставляет широкий спектр вооружений в обе страны, однако в экспорте беспилотной авиации Россия явно не на лидирующей позиции. Турецкие и израильские конкуренты в этой отрасли имеют широкий спектр ударных дронов. Российские ВКС по сообщениям ряда СМИ должны получить многоцелевые ударные беспилотники «Орион» и «Альтиус», также в 2024 году закончатся летные испытания российского БПЛА «Охотник». Несмотря на то, что серийное производство беспилотника «Орион» началось ещё в 2019 году, на сайте АО «Рособоронэкспорт» нет информации о возможности закупки данной продукции инозаказчиком. Стоит отметить, что согласно официальному сайту «Рособоронэкспорта» российский военно-промышленный комплекс может предложить 3 беспилотных летательных аппарата: «Орион-Э» ^[15], «Орлан-10Е» ^[16] и «Тахион» ^[17] все три вышеперечисленных БПЛА представляют комплексы воздушной разведки и не имеют ударного потенциала.

Если же Азербайджан занимает 25е место в рейтинге стран мира по закупкам вооружений, то Армения со своими показателями смотрится куда скромнее. Если говорить об основных поставщиках, то на долю России приходится 94% всего экспорта с 2015 по 2020 гг. Однако нельзя сказать, что Армения осталась в стороне и попросту вышла из гонки вооружений. Военный бюджет Армении в 2020 году вырос на 28%, если сравнивать с показателями 2018 года. Тем не менее, руководство Армении не обладая таким же военным бюджетом, что и их оппоненты сделало основной акцент на противовоздушной обороне, закупив у России зенитно-ракетные комплексы ТОР-М2КМ и Оса-АК. Об этом заявил президент Пашинян еще в начале 2020 года, комментируя контракт на поставку четырёх Су-30СМ. Однако объёмы импортируемой продукции военного назначения несопоставимы с закупками Азербайджана.

Военные расходы стран в 2009-2018 годах (в миллиардах долларов США) ^[18].

Однако не стоит считать, что подобная статистика наиболее полно отражает расходы на оборону той или иной страны. Также как не стоит сравнивать объёмы военного бюджета в надежде понять, проводит ли определённая страна политику перевооружения и наращивания военного потенциала. Стоит также рассмотреть ту часть расходов на оборону, доля которой тратится из общего национального бюджета. И глядя на такой подход – становится очевидно, что Армения тратит максимально возможные для неё ресурсы на оборону и, как следствие, на модернизацию армии путем импорта вооружений.

Военные расходы в 2018 году как доля государственных расходов ^[19].

Карабахская война 2020 года имела все признаки прямого вооруженного конфликта Армении и Азербайджана, однако у данного конфликта имеется определенная специфика. Так, для армянской стороны боевые действия велись сугубо ВС Азербайджана и непризнанной НКР. Несомненно, с точки зрения Армении война велась силами непризнанной НКР и без прямого участия вооруженных сил Армении. Азербайджанская сторона, в свою очередь, заявляла, что ведет боевые действия на своей территории против армянской стороны, на оккупированной Арменией части Азербайджана. Однако юридически, Анкара может беспрепятственно оказывать военно-техническую поддержку Баку, не опасаясь ответной реакции России, как члена Организации Договора о коллективной безопасности.

Роль и место Турции в контексте военно-политических отношений с Азербайджаном

С момента создания СССР турецкие власти почти на более чем полвека потеряли влияние на этот регион, который крайне важен для Турции. Поэтому говорить о Турецкой Республике в данном контексте необходимо как об одной из движущих сил в регионе. Исходя из понимания того факта, что вакуума в международных отношениях быть не может турецкое руководство начинает ряд инициатив по укреплению своего влияния в регионе, путем упрочнения союзнических отношений с родственным тюркским народом Азербайджана. Турецкая Республика, понимая невозможность России собственными силами решить ряд карабахский вопрос, перешла к политической и военно-технической поддержке Азербайджана. Турция стала первой страной, которая официально признала независимую Республику Азербайджан в августе 1991 года, а дипломатические отношения были установлены в январе 1992 года. Турецкая Республика стала активно поддерживать своего основного союзника на Кавказе, как экономически, так и политически. Турция изначально позиционировала себя страшим братом всех тюркских народов бывшего СССР, а азербайджанский народ – наиболее родственным турецкому. На основании этнической близости турецкие власти сформулировали принцип «bir millet iki devlet», что в переводе с турецкого означает «одна нация, два государства».

При помощи Турции Азербайджан вовлекается в ряд интеграционных структур по созданию «тюркского мира» - своего рода объединения стран и народов по принципу принадлежности к «тюркам», что по сути является подсистемой международных отношений, в которой главенствующая роль находится у Анкары ^[20].

На сегодняшний день Турцию и Азербайджан также связывает заключённое в Баку 16 августа 2010 года Соглашение о стратегическом партнёрстве и взаимной помощи ^[21], которое подразумевает ряд мер по поддержанию территориальной целостности стран подписантов. К этим мерам относятся:

- обеспечение азербайджанской стороны продукцией военного назначения;

- материально-техническое обеспечение для нужд ОПК;

- совместная разработка и производство продукции военного назначения;

- проведение совместных учений и подготовка специалистов для нужд вооружённых сил;

- материально техническое обеспечение армии.

Если подробнее говорить о военно-технической поддержке, то необходимо отметить, что Армения и Азербайджан начали активно наращивать свои вооружения по мере растрачивания запасов, оставленных после распада Советского Союза. Если война по Клаузевицу - это продолжение политики, но иными средствами, то для Азербайджана и Армении это стало достаточно затратным продолжением политики. И в период с 1994 по 2020 год Азербайджан имел преимущество в экономике, благодаря экспорту углеводородов. Руководство Азербайджана основной акцент сделало на закупку импортного вооружения, в большей степени высокотехнологического; такого как авиация, многофункциональные истребители и беспилотная авиация.

Если же экспортная политика России на Южном Кавказе по вопросам вооружений исходила не только из чистой выгоды, а в большей степени из понимания необходимости поддержания баланса между Арменией и Азербайджаном (чтобы избежать военного превосходства одной из сторон), то Турция в свою очередь готова была нарушить этот баланс в свою пользу, что было на руку руководству Азербайджана.

После распада СССР в Грузии остро встали вопросы самоопределения Абхазии и Южной Осетии. Турция, в свою очередь, понимая необходимость привлечения нового партнера в регионе, старается дать свою альтернативу региональному развитию, направляя большие инвестиции в Грузию. Турецкая Республика сделала стратегическую оценку грузинскому маршруту для транспортировки энергоресурсов Каспия. Альтернативных маршрутов движения ресурсов у Турции не имелось, ввиду отсутствия каких-либо партнерских отношения с Арменией по ряду причин, где основным вопросом оставался конфликт в Нагорном Карабахе ^[22]. Таким образом, Турция одной из первых признала независимость Грузии в 1991 году. А уже в 1999 году стороны заключили соглашение по прокладке нового трубопровода в обход России – проект «Баку – Тбилиси – Джейхан».

В 2002 году к власти в Турции пришла Партия справедливости и развития во главе с Реджепом Эрдоганом. За концепцию внешней политики Турции, Реджеп Тайип Эрдоган принял идеи, изложенные в книге профессора Стамбульского университета Ахмета Давутоглу «Стратегическая глубина: международное положение Турции» ^[23]. Суть новой доктрины внешней политики Турции заключалась в понимании медиального положения страны, на пересечении важных экономических и политических путей Востока и Запада. Что в дальнейшем развитии привело к формированию в турецких правящих кругах идеологии «хаба» ^[24]. Назначенный на должность главы внешнеполитического ведомства А. Давутоглу взял курс на реализацию политики «ноль проблем с соседями» и увеличению нетрадиционных методов воздействия, через экономику, культуру и социальную сферу – «мягкой силы». Такой подход позволил Турции показать альтернативные пути развития, как в самой Грузии, так и во всем регионе «Южного Кавказа». Наряду с развитием проектов в рамках доктрины по продвижению турецкой «мягкой силы» в Грузии, были реализованы проекты по укреплению военно-политического сотрудничества двух стран. Так, в 2004 году Турция завершила ремонтные работы и ввела в эксплуатацию военный аэродром в Марнеули, стоимостью в 3 млн. долларов США, а также начала постройку военной базы в Гори ^[25]. Стоит отметить, что аэродром в Мернеули был подвергнут бомбардировкам российских ВКС в ходе войны 2008 года, долгое время аэродром не эксплуатировался. В феврале 2021 года Анкара выделила Тбилиси денежные средства для реконструкции и модернизации аэродрома Мернеули, который находится в непосредственной близости к границе с Азербайджаном и Арменией ^[26].

В 2007 году было принято решение по созданию трехстороннего проекта строительства железной дороги Баку – Тбилиси – Карс, который при помощи Турции был реализован как проект транспортной инфраструктуры. Так через грузинскую территорию был налажен транспортный коридор в Азербайджан, была решена проблема трафика турецкой военной помощи Азербайджану.

С точки зрения военной помощи, Турция играет важную роль в вопросе поддержания уровня боеспособности грузинских Вооруженных сил. Турция закрепила за собой роль посредника в процессе приведения Вооруженных сил Грузии в соответствие со стандартами НАТО. Во время войны в августе 2008 года грузинская сторона использовала бронемашины производства Турции, также на момент 2008 года Турция предоставила грузинской стороне безвозмездную помощь в размере 45 млн. долл. США на модернизацию силовых структур ^[27].

Однако, несмотря на достаточно высокую напряженность в российско-грузинских отношениях, отношения Грузии и Турции, также не лишены конфликтогенного потенциала. Так, в ходе абхазских президентских выборов права избирателей получили абхазы, проживающие на территории Турецкой Республики ^[28]. Данный шаг был негативно воспринят в Грузии, однако для Турции экономические интересы оказались важнее, так как большое число абхазов вели деловую активность с Турцией. Тем не менее, общая выгода от прагматичных деловых отношений с Грузией приносит свои ощутимые плоды для Турции. Если приводить пример успешности трехстороннего грузино-азербайджано-турецкого союза, то стоит отметить, что Грузия, наряду с Турцией и Азербайджаном реализует проект Трансанатолийского газопровода, основная суть которого - осуществление поставок природного газа в Европу, нефтепровода «Баку–Тбилиси–Джейхан», а также Южно-Кавказского газопровода по маршруту «Баку–Тбилиси – Эрзурум». Как отметил автор, в июне 2020 года стало известно, что Азербайджан обогнал Россию по объемам поставок газа в Турцию. Одновременно с этим, не менее развито региональное сотрудничество в области железнодорожного сообщения, которое в настоящее время представлено затратным инфраструктурным проектом железной дороги «Баку–Тбилиси–Карс» ^[29]. Все это позволяет сделать вывод об определенном успехе трехстороннего формата отношений под эгидой Турции.

Подобная активность Турции в регионе, в первую очередь с Азербайджаном и Грузией подразумевает собой возникновение дисбаланса в южнокавказском регионе, за счет исключения Армении из ряда турецких инициатив. Такая расстановка сил противоречит интересам не только России, которая пытается сохранить баланс сил в регионе, но и Ирана.

Исламская Республика Иран – её роль и место на Южном Кавказе

Для Ирана, как и для Турции Южный Кавказ играет особую роль в вопросах обеспечения национальной безопасности и развития торгово-экономических отношений. Следует сказать, что Кавказ фактически до начала XIX века входил в состав как Ирана, так и Османской империи. Поэтому Иран, после распада Советского Союза одним из первых признал три новых Южно-Кавказских республики: Грузию, Армению и Азербайджан.

Национальные интересы Ирана, исходят из видения в защите собственных интересов, основанных на исламе шиитского толка. Однако, как в своей статье отмечал К. Гаджиев, несмотря на кажущуюся религиозную ангажированность Исламская Республика Иран преследует совершенно четкие цели и во внешнеполитической стратегии Тегерана преобладает прагматизм. Хотя в Иране в качестве государственной идеологии доминирует «хомейнизм», который не признает фактическое наличие этнического и национального вопроса в единой исламской общности ^[30]. Несмотря на такой постулат Тегеран проводит достаточно взвешенную внешнюю политику, принимая во внимание национальный состав своих собственных приграничных регионов.

Исходя из иранского прагматизма, руководство Исламской Республики нацелено на достижение социальной и военно-политической стабильности в регионе Южного Кавказа. И, исходя из своего этнического состава, где около 16% ^[31] населения страны составляют этнические азербайджанцы, которые и проживают в приграничных северных регионах, основной страной для развития особых отношений для Ирана является Азербайджан. Также Азербайджан важен для Ирана как и страна, богатая энергоресурсами и состоящая в союзнических отношениях с региональным конкурентом – Турцией. Следует сказать, что противостояние с суннитской Турцией у шиитского Ирана не выстроено сугубо на религиозно-идеологических мотивах, однако этот фактор существенно влияет на отношения. Так, например, шиизм является доминирующей религией в Азербайджане, что, несомненно, сближает с Ираном, однако культурно, этнически и лингвистически Азербайджанская Республика тяготеет к Турции.

Как отметил в своей работе к.и.н. старший научный сотрудник Института востоковедения РАН В.И. Сажин, свои основные риски в отношениях с Азербайджаном Иран видит в увеличению военно-технического сотрудничества с Израилем, который является одним из основных оппонентов в иранской внешней политике. Такие факторы как: рост закупок израильских вооружений, а также хорошие американо-азербайджанские отношения, военная и политическая поддержка со стороны Турции, являющейся членом НАТО – вызвали в Тегеране определенные опасения и негативно сказались на военно-политические отношениях двух стран ^[32].

Позиция Ирана в Карабахском вопросе – нейтральная, несмотря на тот факт, что крупная часть населения Исламской Республики – это этнические азербайджанцы, Иран не занимает про-азербайджанскую сторону в армяно-азербайджанском конфликте, а настаивает на политическом разрешении проблемы Нагорного Карабаха. Это может быть связано с нежеланием Ирана усиления позиций Азербайджана, а соответственно и Турции. Иран настаивает на недопущении применения силы и настаивал на прекращении активной фазы боевых действий в 2020 году, которые велись фактически непосредственно у границы с Ираном ^[33].

Отношения Тегерана с Ереваном и Тбилиси строятся исходя из мировой ситуации. Иран, находясь под санкциями старается наладить сотрудничество с Арменией, предоставляя ей свою территорию и морские порты, для транспортировки товаров. Грузия же, является одним из крупнейших импортеров иранских энергоресурсов и несмотря на иранские опасения прозападной политикой Тбилиси, доля грузино-иранских торговых отношений остается на высоком уровне. Иран также экспортирует энергоресурсы и в Армению, в 2007 году был открыт газопровод «Армения – Иран», в строительстве которого принимал участие «Газпром» ^[34].

Таким образом, становится видно, что, несмотря на кажущуюся религиозную ориентированность Ирана, в вопросах внешней политики Исламская Республика отдает предпочтение прагматической и взвешенной позиции. Принимая во внимание интенсификацию отношений между Турцией и Азербайджаном, а также ростом закупок израильских вооружений азербайджанской стороной, Иран своим нейтралитетом и осуждением военных действий не занял про-азербайджанскую позицию в Нагорно-Карабахском конфликте. Напротив, взвешивая все вызовы от сближения Азербайджана с недружественными Ирану странами, Исламская Республика продолжила наращивать торгово-экономические связи с Арменией. Тем самым Тегеран дал понять, что не желает усиления Азербайджана, так как это может привести к расширению сфер влияния Турции и дальнейшему росту экспорта израильских образцов вооружений в Азербайджан.

***

По итогам окончания боевых действий в ноябре 2020 года, когда Россия ввела миротворческий контингент в этот регион, при непосредственном участии и по просьбе воюющих сторон можно сделать вывод, что общая ситуация вокруг данной проблемы не утихнет и каждая из сторон будет наращивать импорт вооружений. На это у каждой из сторон есть 5 лет (период пребывания российского миротворческого контингента). И если Азербайджан обладает ресурсами на дальнейшее укрепление и развитие успеха в войне 2020 года, то ситуация с Арменией не столь однозначна. Сможет ли правительство Армении пережить такой кризис или нет, как отреагирует армянская экономика в долгосрочной перспективе – это те вопросы, ответы на которые будет зависеть дальнейший баланс сил в регионе. Но стоит отметить, что руководство Армении пересмотрит не только свою военную стратегию, но и оборонный бюджет на последующие годы. В особенности по части высокоточных вооружений и средств радио-электронной борьбы, во избежание повторения недавно завершившейся карабахской кампании.

Успехи Турецкой Республики в вопросе укрепления своих позиций в регионе Южного Кавказе на фоне нарастающего соперничества в регионе неоспоримы. Турция смогла не только показать себя как сильного регионального игрока, способного путем непрямого вмешательства оказывать весомое влияние на пути разрешения региональных вопросов, но также смогла обеспечить военный триумф Азербайджана, своего основного союзника на Южном Кавказе. Все это скажется на дальнейшем наращивании экспорта турецких вооружений в Азербайджан и более глубокому сотрудничеству двух стран на других направлениях.

Разумеется, такое стечение обстоятельств насторожило Иран, который внимательно следил за ситуацией в соседнем регионе. И подобное усиление Азербайджана встревожило руководство Исламской Республики, которое понимает, что на фоне азербайджанского успеха в карабахской войне 2020 года будет наблюдаться дальнейший рост военно-технического сотрудничества с Израилем, который является одним из основных оппонентов Ирану. Усиление позиций союзной Азербайджану Турции, также идут вразрез национальным Интересам Тегерана, которого больше устраивал прежний баланс сил. Учитывая, что большая часть населения исламской республики – это этнические азербайджанцы, все это вызывает опасения у Исламской Республики Иран.

Текущая расстановка сил позволяет России укрепить свое влияние на Южном Кавказе, за счет восстановления равновесия сил в регионе. Исходя из пятилетнего пребывания российского миротворчесского контингента в Карабахе, и в случае эффективного пресечения дальнейшего неблагоприятного военного столкновения, Москва обеспечит мир и стабильность на своих южных рубежах. Обеспечение мира и стабильности на Южном Кавказе с участием российских миротворцев даст возможность восстановить необходимый России баланс сил. Новая расстановка в регионе существенно скажется на общей парадигме отношений как с Арменией так и с Азербайджаном, и возможно придаст новый импульс для еще более глубокого военно-технического сотрудничества. Принимая те или иные решения по изменению нынешней ситуации в пользу установления баланса, России следует учитывать также и интересы тех стран, которые являются неотъемлемой частью Южного Кавказа, в первую очередь Турции и Ирана.

Таким образом, исходя из проведенного исследования можно сделать вывод о том, что военно-политическое сотрудничество на Южном Кавказе будет и дальше развиваться в фарватере укрепления уже имеющихся военно-технических договоренностей. После успешной азербайджанской кампании в 2020 году позиции Баку заметно укрепились, что, несомненно, найдет свой отклик в Ереване. Учитывая возрастающие военные расходы Армении и Азербайджана России необходимо занять свою нишу миротворца и основного гаранта стабильности в регионе, что возможно реализовать только путем восстановления военно-политического паритета в регионе.