Своеобразие синтаксических конструкций лезгинских народных загадок

Гашарова Аида Руслановна ORCID: 0000-0002-1651-1740 кандидат филологических наук старший научный сотрудник отдела фольклора, Институт языка, литературы и искусства им. Гамзата Цадасы, Дагестанский федеральный исследовательский центр Российской академии наук 367000, Россия, республика Дагестан, г. Махачкала, ул. М. Гаджиева, 45, каб. 212 Gasharova Aida Ruslanovna PhD in Philology Senior Scientific Associate, the department of Folklore, G. Tsadasa Institute of Language, Literature and Art of Dagestan Federal Scientific Center of the Russian Academy of Sciences 367000, Russia, respublika Dagestan, g. Makhachkala, ul. M. Gadzhieva, 45, kab. 212 aida.2015@yandex.ru Другие публикации этого автора

Лезгинским народным загадкам присущи свои формы бытования, принципы и особенности построения. Основным жанровым признаком народных загадок является афористичность, сжатость и компактность изложения. «Загадочные произведения – это не отдельные фразы, а цельные, связанные по смыслу между собой предложения. Благодаря своей музыкальности и несложной структуре загадки легко запоминаются» ^{[2, с. 255]}. По М. М. Гасанову: «Загадка – это миниатюрное народно-поэтическое произведение, выраженное в форме прямого вопроса или замысловатого иносказательного описания загадываемого предмета, сжатого рассказа-замещения...» ^{[1, с. 50]}. Анализируя народные загадки, В. И. Даль утверждал: «Загадки < ...> это короткие изречения < ...> со своеобычными взглядами на вещи» ^{[4, с. 97]}.

Народные загадки лезгин различаются по степени сложности синтаксической конструкции.

Как известно, народная загадка представляет собой хитроумный вопрос. В лезгинских народных загадках внешняя форма выражения вопросительности может быть разнообразной.

По цели высказывания предложения в загадках могут быть вопросительными или повествовательными. В лезгинских загадках редко или почти не встречаются восклицательные предложения.

Пример повествовательного предложения в загадке:

Чилин кIаник зардин къамчи (гъуьлягъ) – Под землей золотая плетка (змея)^[1].

Лацу чIурал – чIулав нехир (кхьинар) – На белом поле – черное стадо (буквы на бумаге).

Если народная загадка состоит из нескольких повествовательных предложений, то вопрос или вопросительное предложение добавляется в конце:

Вири шейэривай рикI яда, са затIунивай гьич рикI ядач. Им вуч я? (фу) – Все вещи надоедают, одна вещь никогда не надоест. Что это? (хлеб)

Гьамиша вичихъ ялдайди. Им вуч я? (кутIур) – Всегда тянущий к себе. Что это? (половник).

Вопросительное предложение может находиться и в начале загадки, предупреждая слушателя о предстоящем перечислении признаков и подготавливая к напряженной умственной работе:

Имуча-муча? Гьамиша кIвачел акъвазнавайди (самовар) – Что это? Что? Всегда стоящий на одной ноге (самовар).

Имуча-муча? Гьамиша вич-вичин хуруз килигдайди (тIанур) – Что это? Что? Всегда смотрящий на свою грудь (тандыр).

Имуча-муча? Кьве стхади кап ягъиз, бубади кьуьл ийиз (регъуьн къванни регъв) – Что это? Что? Два брата хлопают в ладони, а отец танцует (мельничные жернова и мельница).

Чаще всего народные загадки прямо формулируются как вопрос и стилистически строятся в виде вопросительного предложения. В них не обязательно наличие зачина-обращения. Это загадки следующего содержания:

Виридалайни гуьрчег ничхир гьим я? (тIавус къуш) – Какая птица самая красивая на свете? (павлин)

Виридалайни хъуьтуьл шей вуч я? (гъил) – Что самое мягкое на свете? (рука)

Виридалайни дуьньяда инсандиз герек шей вуч я? (акьул) – Что на свете самое нужное для человека? (ум)

Лезгинскую народную загадку следует рассмотреть и как особую структурную единицу. Зачастую загадка может состоять из своеобразного диалога, т.е. взаимосвязанных по смыслу двух частей, где один загадывает (вопрос), другой отгадывает (отгадка). Например:

Вич це ава, вилер ахъайнава (балугъ) – Сам в воде, глаза открыты (рыба).

Отметим, что данная загадка не содержат прямого вопроса, в ней лишь дается замысловатое описание предмета, которое предполагает обязательную отгадку. По цели высказывания в этой загадке применен повествовательный тип предложения.

Для достижения лаконичности и краткости изложения мысли, изображении загадываемого предмета или явления широкое применение в лезгинских народных загадках получили односоставные синтаксические конструкции.

Так в лезгинских загадках часто встречаются обобщенно-личные предложения. Например:

Сад вегьейтIа, агъзур вахчуда (къуьлуьн твар) – Если одно бросишь, тысячу соберешь (зернышко пшеницы).

В данной загадке используется односоставное предложение, в котором сказуемое обозначает действие или состояние обобщенного лица: «Если одно бросить, тысячи соберешь». Здесь не указывается деятель, кто именно бросит, кто соберет. Сказуемое в нем выражено формой глагола 2-го лица, единственного числа, глаголом настоящего или будущего времени. Чаще всего этот тип предложений встречается в пословицах и поговорках, нежели в загадках.

По синтаксическому строю лезгинские народные загадки могут также состоять из простых неопределенно-личных предложений. Например:

Бармак алаз хазвайбур (къарникъузар) – Рождаются в папахе (грибы).

В этом предложении, как мы видим, деятель мыслится как лицо неопределенное. В нем нельзя определить носителя информации. Главное внимание сосредоточено на действии, а производитель действия остается необозначенным. Главный член предложения здесь – это сказуемое, выраженное формой 3-го лица множественного числа, глаголом настоящего или будущего времени: рождаются в папахе. Глагол «рождаются» настоящего времени.

По своему содержанию лезгинские народны загадки могут быть простыми (при описании одной незамысловатой картины) и сложными (когда изображаемая картина принимает форму сюжета). Структура таких загадок витиевата и тонко организована. Рассмотрим лезгинскую загадку со сложным типом построения:

Тама далдам ядайди, таран къубух недайди, кIуфни кIеви йиге я, тIварини вичин….(кIекIе я) – В лесу он барабанит, ест корку дерева, клюв крепкий, как шило и зовут его (дятел).

Это сложносочиненное предложение, состоящее из четырёх независимых друг от друга простых предложений. Разберем одно из простых предложений. По цели высказывания – это повествовательное предложение:

Тама далдам ядайди.

Далдам ядайди (вуж?) – тот, кто барабанит (кто?) – подлежащее, тама (гьина?) – в лесу (где?) – обстоятельство места.

Или другой пример:

БалкIан физва, пурар акъвазнава (вацIни мугъ) – Конь скачет, седло стоит (река и мост)

Физва (вуч ийизва?) – идет (что делает?), балкIан (вуч?) – конь (что?) – подлежащее; акъвазнава (вуч ийизва?) – стоит (что делает?), пурар (вуч?) – седло (что?) – подлежащее.

По составу это предложение сложносочиненное, состоящее из двух простых предложений. Первое предложение – «балкIан физва», второе – «пурар акъвазнава». В загадке данное предложение выступает как синтаксический параллелизм. Это художественно-изобразительное средство выступает как основной прием в произведениях лезгинского устно-поэтического творчества.

Другой тип предложений, в основном характерный для лезгинских загадок – это сложноподчиненные предложения:

Имуча-муча? Са жемятдин юкьва кьве касди кьуьл ийиз: сада – аста, муькуьда – къати (сят) – Что это? Что? В одном обществе танцуют два человека: один – медленно, другой – быстро (часы).

Главное предложение здесь: кьве касди кьуьл ийизва – «два человека танцуют». Первое придаточное предложение: са жемятдин юкьва – «в одном обществе» (придаточное место). Второе придаточное предложение: сада – аста, муькуьда – къати – «один – медленно, другой – быстро». В этом предложении пропущен глагол-сказуемое, которое является придаточно-определительным. Сада (ни?) – подлежащее (актив падеж), один (кто?) – подлежащее (им.п.), аста (гьикI?) – определение, медленно (как?) – обстоятельство образа действия. Оба придаточных предложения неполные.

Проанализируем наличие в лезгинских народных загадках главных и второстепенных членов предложения. Например:

Цлан тIекве вили кIватI (лиф) – В проёме стены голубой клубок (голубь).

КIватI (вуч?) – клубок (что?) – подлежащее, тIекве (гьина?) – в проёме (где?) – обстоятельство места, цлан (куьн?) – стены (чего?) – дополнение, вили (гьихьтин?) – голубой (какой?) – определение.

В этом предложении имеется подлежащее, как один из главных членов предложения и второстепенные члены предложения (дополнение, определение и обстоятельство). Такие предложения в загадках встречаются часто.

Главным членом в загадочных предложениях чаще всего выступает сказуемое, выраженное формой 3-го лица, множественного числа, глаголом настоящего или будущего времени. Глаголы в этих предложениях бывают в форме сослагательного (условного) наклонении. Например:

Имуча-муча? Вичиз килигайла, вични килигда (гуьзгуь) – Что это? Что? Если на него посмотреть, он сам тоже посмотрит (зеркало).

Имуча-муча? Чархарилай вегьейтIа хадач, эгер цел эцигайтIа, хада (чар) – Что это? Что? Если со скалы бросить, то не разобьётся, а если на воду положить, разобьётся (лист бумаги).

Довольно распространенным является «способ построения загадок путем выключения какого-то признака или свойства предмета, в этом случае получается своеобразное построение: предмет загадывания заменяется другим, но эта замена сразу же отрицается, сохраняется лишь признак, ведущее сходство предмета загадывания, по которому его и следует отгадывать» ^{[3, с. 75]}.

Например: КIвачер квач, рехъ авач, руг авач, амма вич физва (балугъ) – Ног нет, дороги нет, пыли нет, однако сам идёт (рыба).

В лезгинском загадочном фольклоре встречаются и такие синтаксические конструкции, в которых члены предложения располагаются с нарушением их обычного порядка. Например:

Вич элкъвена я цлар, ава къене инсанар (афна) – Кругом стены, а внутри люди (огурец).

Хотя по правилам лезгинского грамматического строя, следовало бы, подлежащее (цлар «стены» и инсанар «люди») поставить на первое место, в загадке они оказались в конце предложений. Инверсия в данном предложении служит как средством для усиления выразительности речи, так и методом для достижения рифмы.

Таким образом, лезгинские народные загадки по своему содержанию могут быть как с простой, так и со сложной синтаксической конструкцией. Структура таких загадок витиевата и тонко организована.

Проведенный краткий синтаксический анализ народных загадок открывает возможности дальнейшего рассмотрения вопроса, потому что лингвистический аспект исследования афористического жанра лезгинского фольклора до сих пор остается вовсе не изученным.

^[1] В статье использованы фольклорные материалы, собранные автором работы и подстрочные переводы.