Концептуальные метафоры с областью источника ТЕКСТ в современной англоязычной песенной поэзии

Алтухова Ольга Игоревна преподаватель, кафедра английского языка, Московский государственный университет имени М. В. Ломоносова 119991, Россия, г. Москва, ул. Ленинские Горы, 1, строение 52, каб. 756 Altukhova Olga lecturer of the Department of the English Language at Lomonosov Moscow State University 119991, Russia, g. Moscow, ul. Leninskie Gory, 1, stroenie 52, kab. 756 olga.altukhowa@gmail.com

Предложенная американским лингвистом Джорджем Лакоффом теория концептуальной метафоры является неотъемлемой частью когнитивной лингвистики. В рамках данной теории метафора рассматривается как один из базовых механизмов мышления ^[6]; в ее основе лежит перенос (mapping) структуры более наглядной области знания (source domain), состоящей из ячеек информации — слотов (slots), на более абстрактную (target domain) ^[5].

Теория концептуальной метафоры впервые была применена к поэзии самим Дж. Лакоффом в соавторстве с М. Тернером в книге «More Than Cool Reason: A Field Guide to Poetic Metaphor». Согласно Лакоффу и Тернеру, поэтический текст ведет непрерывный диалог с литературной традицией, развивая, оспаривая или опровергая известные принципы построения образов. Метафоры на уровне речи могут развиваться четырьмя основными способами: «расширением» (extension), «усложнением» (elaboration), «отрицанием» (questioning) и «комбинированием» (combining) ^[7].

Выполняя функцию эстетического воздействия, язык песенной поэзии как части массовой культуры следует законам художественного построения, тем самым сближаясь с традиционной письменной поэзией, а не с предвыборной речью или рекламным слоганом. Однако выразительные средства песни включают аккомпанемент и интонации голоса, что уменьшает сравнительную значимость текста для суммарного эстетического эффекта.

Проанализированная подборка англоязычных песенных текстов, сформированная с помощью базы данных MLDb: The Music Lyrics Database, включает в себя произведения популярных жанров (поп-музыка, кантри, джаз, рок, рэп и др.) и не включает жанры академические (опера) или утратившие актуальность (мюзик-холл), а также музыкальные адаптации классической поэзии. В песенной поэзии фигурируют метафоры с областью источника ТЕКСТ, ранее выделенные в классической письменной поэзии как наиболее частотные: ЖИЗНЬ ОТДЕЛЬНОГО ЧЕЛОВЕКА — ТЕКСТ, СУДЬБА / ЖИЗНЬ КАК БОЖЕСТВЕННЫЙ ДАР — ТЕКСТ ^[1], ЧЕЛОВЕК — ТЕКСТ, ПРИРОДА — ТЕКСТ ^[2] и ЛЮБОВЬ — ТЕКСТ. Выбор данной области источника для анализа обусловлен высокой культурной значимостью понятия «текст».

Метафора ЖИЗНЬ ОТДЕЛЬНОГО ЧЕЛОВЕКА — ТЕКСТ представляет жизнь как повествование story, реже tale (story of your / my life; life story; названия песен: Story of a life, The story so far; a tale of my life ^[10]) — которое может оцениваться как запутанное и неоднозначное: the story of your life is so twisted ^[10]. Создание «текста» показано в динамике: you're moving down the page; the story of your life is unwritten ^[10]. Его материальный носитель — книга, разбитая на разделы (главы). Их последовательность отображает этапы жизни, чаще всего начало или конец любовной истории и вехи становления личности. «Глава» может обозначать отдельный аспект жизни — отношения с другими, проблему веры, значимые составляющие внутреннего мира человека (a chapter on fathers, a chapter on sons; a chapter on loss; a chapter on god that I don't understand ^[10]) — или возраст: spring No.21 (...) chapter 21; mid-chapter, age eleven ^[10]. Языковое выражение включает конструкцию с предлогом of, указывающую на содержание «главы»: chapter of secrets, chapters of fractures and raptures ^[10]. Следуя «текстовой» метафоре, используется и предлог on: chapter on loss / on love / on fathers, sons ^[10]. Аналогом «главы» выступает «страница» (page), также обозначающая жизненный этап (любовные истории, отдельные судьбоносные события —a page where we fail to meet ^[10]) или его содержание: так, в ранее приведенном тексте о «главах» жизни (chapter on loss и т.д.) упоминаются «flickering pages» и «pages of conflicts that nobody won» ^[10].

Как chapter, так и page соотносятся с концом земного существования (final chapter / last page ^[10]), а их последовательность представляет движение жизни в целом. На языковом уровне метафоры часто представлены фразеологизмами или речевыми клише. Так, например, фразеологизм turn the page (to make a new start after a period of difficulties ^[4]) часто маркирует начало нового этапа жизни: it's time to turn the page; my life turned a page; life will turn a better page ^[10]. Образ «конца главы» отсутствует: она воспринимается как целостное единство, «текст» же, расположенный на «странице», вполне делим. Соответственно, будущее скорее представляется в виде пустых страниц (empty pages ^[10]), нежели ненаписанных глав. В свою очередь, главы чаще видятся пронумерованными, чем страницы: chapter 21; chapter one, two, three ^[10] и т.д.

В песенных текстах появляются новаторские образы по сравнению с классической поэзией: например, пишущая машинка — my pen and my electric typewriter ^[10]—или более специфический предмет, rolodex: I'm (...) flippin' through my life like a rolodex ^[10]. Лишенный прямого соответствия в русском, rolodex (производное от rolling index) означает персональный «органайзер» для деловых контактов, а обобщенно — всю сеть деловых связей. Его основная функция — быстрое перелистывание — подчеркивает беглость просмотра и малый объем информации (карточки содержат лишь несколько строк с адресами и телефонами). В другом примере слово-маркер story совмещено со сравнением из области естественных наук: Carrying our stories like DNA in hair follicles ^[10].

Обычно в песнях без религиозной составляющей автор «текста жизни» —сам человек, чье отношение к написанному варьируется от решимости принять ответственность за «творение» до неуверенности и страха: it's a book I'm afraid to write, [I] decided to write the real pages of my life, I won't rewrite my life, I got to rewrite my life ^[10]. Он может оказаться и ее читателем: reading on from here (...) it's yours to read the book of life, I'm flippin' through the pages of my life ^[10]. При неуточненном авторстве повлиять на «историю» тем или иным образом также возможно: например, вырвав страницы или уничтожив «книгу»: All these pages are burning / And all that's left is you ^[10]. Чаще всего речь идет о прочтении и создании «текста», выраженных глаголами read и write.

При множественном «авторстве» вариативность заполнения слота «автор» обыгрывается. Например, лирический герой может появиться в качестве автора собственной жизни (I wrote a book of loneliness, the words I need to say ^[10]) и читателя текста судьбы (Can you help me see / The person I could be / Read between the lines ^[10]), приглашая любимую в соавторы текстов собственной и совместной жизни (can you help me write the story of my life; together we can write our dedication in the story of our lives ^[10]).

Реже встречается метафора ЖИЗНЬ КАК БОЖЕСТВЕННЫЙ ДАР — ТЕКСТ: возможно, в силу религиозных коннотаций. Так, следующий текст имитирует проповедь, выстраиваясь вокруг библейского оборота book of the life of the Lamb: I hope to bring your preacherman / Home to show my people how they can / Get their names back in the book of the life of the lamb ^[10] (ср. Откр. 13:8: And all that dwell upon the earth shall worship him, whose names are not written in the book of life of the Lamb slain from the foundation of the world ^[11]). В другой песне библейский образ «списка спасенных душ» сочетается с метафорой, восходящей к аналогии ПРИРОДА — ТЕКСТ, когда звездное небо сравнивается с книгой: There's a star by your name in the Book of Life ^[10] (ср., например, в поэзии XVII в.: in night's gloomy page/ One silent star may interline ^[13]).

При «двойном авторстве» добавляется второй и главный автор — Бог, а человек выступает как автор некомпетентный, нуждающийся в руководстве. Может указываться «содержание текста» (I struggle every day / To finish this my own way; I'm (...) telling the story of Your love ^[10]); «материальный носитель» (You gave me a clean slate; I (...) try to scribble out / The pain of my mistakes ^[10]); «инструмент письма» (You take the pencil / I've been holding much too tight ^[10]). Соответственно «инструменту» и «материальному носителю» уточняется и «способ создания текста» — в данном случае рукописный, на что указывают и использованные глаголы физического действия: You take the pencil / I've been holding; I (...) try to scribble out / the pain; You take my hand in time ^[10].

Другая популярная метафора, ЧЕЛОВЕК — ТЕКСТ, имеет две реализации: ТЕЛО — ТЕКСТ и особенно частую в песнях ВНУТРЕННИЙ МИР — ТЕКСТ. Возможно, под влиянием фразеологизма You can't judge a book by its cover внешность концептуализируется как обложка книги. Так, в песне о возвращающемся домой гуляке «чтение» происходит быстро: she [спутница жизни] read my face like the cover of a book ^[10]. При усложнении целостность метафорической структуры может нарушаться. Например, в песне Read Between The Lines припев, дублирующий заглавие, разрушает однородность образа — поскольку основной текст книги содержится под обложкой, а не на ней: So take a long, hard look at the cover of this book / And read between the lines <...> Everything I've ever done is written all over me; read between the lines of this (...) face of mine ^[10].

Для метафор, связанных с внутренним миром, мыслями и воспоминаниями (mind, memories) внешность, напротив, представляется неинформативной. В песне If You Could Read My Mind содержательная сторона «истории» вводится повторяющейся конструкцией If I / you could read your (my) mind love / What tale your (my) thoughts could tell ^[10]. Внутренний мир героини представлен в виде бульварного чтива:

If I could read your mind love

What a tale your thoughts could tell

Just like a paperback novel

The kind that drugstores sell

When you reach the part where the heartaches come

The hero would be me

But heroes often fail

And you won't read that book again

Because the ending's just too hard to take ^[10]

Выделяется и «текст» воспоминаний — см. название песни Re-Write The Memories. Лексемы, относящиеся к языковому выражению метафоры, распространяются на весь текст: I wish I could erase the heartache / And turn back the hands of time / (...) Wish I could just rewrite it / Our short stories last so long ^[10].

В качестве «текста» выступает и «человек в целом». Допустимы разнообразные слоты: так, в песне Write On Me кроме «автора» появляются инструмент письма и материальный носитель: Pick up the pen, put it on the paper ^[10]. Чтение другого человека как текста часто имеет романтические коннотации. Например, в песне Open Book женщина обманчиво кажется открытой книгой: You're caught in your own glory. / You are believing your own stories. / Writing your own headlines. / Ignoring your own deadlines. / But now you've gotta write them all again ^[10]. Один участник действия совмещает роли автора и объекта (материального носителя): She's writing a novel. / She's writing, she's weaving, / Conceiving a plot (автор); You think she's an open book (материальный носитель) ^[10]. Идиома open book зарегистрирована в словарях: If someone is an open book, it is easy to know what they are thinking and feeling ^[3]; возможно, обращение к ней инициирует всю цепочку, опирающуюся на образ «текста».

«Текстовая» метафора связи внутреннего и внешнего в человеке лежит в основе фразеологизма You can't judge a book by its cover (со значением you should not form an opinion based only on the way something looks ^[8]). Клишированность выражения способствует легкости восприятия и дает почву для обыгрывания: авторы песен привязывают универсальный фразеологизм к человеческой личности за счет синтаксического параллелизма или его пояснения в контексте. Возможна и деформация (разложение) фразеологизма как общеизвестной единицы: What's that they told you / about a book and cover? / Don't judge so quickly ^[10].

Метафора ПРИРОДА — ТЕКСТ непопулярна в песенной поэзии: заданная классической традицией связь между «текстом» мира и его божественным Автором в примерах отсутствует, кроме единственной песни. В ней книга мира оказывается бессловесной — «книжкой-раскраской Бога», но ее структура соответствует традиции: each new day is but a new page / In God's coloring book ^[10]. Так альтернативой человеческому языку выступает изображение; смежность «текстовых» и «изобразительных» метафор отмечается и в классической поэзии.

В других песнях повествовательность «текста природы» более очевидна. Схема метафоры может включать в себя как слоты, относящиеся к материальному носителю, так и чисто «содержательные» (story, tale). Также «текстовая» метафора может сочетаться с зарегистрированным в словарях клише «природа-мать» — Mother Nature: the natural world, when you consider it as a force that affects the world and humans ^[12] (The earth is our mother / She gives and she takes / But she is also a part / A part of the tale ^[10]). Как правило, эксплицитно заполняется не более двух слотов: «автор / владелец» и «элементы материального носителя» (A crooked line of lightning < ... > Mother Nature's writing to you; each new day is but a new page / In God's coloring book) ^[10].

Метафора ЛЮБОВЬ — ТЕКСТ также разделяет историю любви на этапы — главы: Chapter One we didn't really get along / Chapter Two I think I fell in love with you ( ...) / But you were up to your old tricks in Chapters Four, Five and Six; First chapter / You stole my heart away from me (...) / Final chapter / I say goodbye ^[10]. Для «книги любви» характерна структурированность, на языковом уровне выражаемая посредством списка, в том числе алфавитного: You knew everything from A to Z; My broken hearts from A to Z ^[10]. Помимо глав (этапов) любви, это и правила: Rule 1 says you betta worship your man / Rule 2 says you betta treat her like gem ^[10]. Переход от одного элемента к другому обозначает этап развития романа на пути к финалу — четко обозначенному, как и начало: first chapter / final chapter; preface / end; beginning / ending. В отличие от истории жизни история любви акцентирует именно завершение — захлопывание книги или перелистывание страницы — возможно, включая любовь как раздел в более обширную «книгу жизни» (when you lose your love, you turn the page ^[10]).

Наиболее частотные смежные метафоры, не включающие понятие «текст», для аналогии ЛЮБОВЬ — ТЕКСТ связаны с кинематографом и игрой. Объединение «информационных» слотов метафор с общей областью цели, но различными областями источника легко превращает историю любви как последовательность событий в киносценарий: How does this story end? I guess we'll have to wait until the final credits roll ^[10]. В свою очередь, активно действующий герой может выступать в функции кинорежиссера: Even in a perfect world where everyone was equal / I'd still own the film rights and be working on the sequel ^[10].

Любовь-игра показана через отсылку к ограничивающим ее правилам: Surely he [автор] must know all the rules; Hate the way the game is played / How the rules are made ^[10]; она же может оказаться и игрой без правил: Rule 5 gives exceptions to every rule / Rule 6 breaks it down and tells you like it is / That rules were meant to be broken ^[10]. Знание правил любви-игры воспринимается как доступ к информации, скрытой от непосвященных: ... all the rules / Knowledge not meant for mortal fools ^[10]. Соответственно, полнота чувства есть полнота знания: I'm thirsty for the knowledge true love brings; You knew everything from A to Z ^[10]. «Текст любви» также связан с невербальными искусствами — музыкой и танцем: it's full of charts and facts and figures and instructions for dancing; the book of love has music in it / In fact that's where music comes from ^[10].

Вопрос об авторстве «книги любви» постоянно остается открытым, превращаясь в клише: (1) tell me who wrote the book of love / Was it somebody from above; (2) tell me / Who wrote the book of love (...) / Is it someone from above; (3) Who wrote the book of love / Every chapter same thing ^[10]. Среди возможных земных авторов — объект любви: you wrote the book on love; сам лирический герой: everyday I write the book; будущий соперник: Time to close the book to this story / Another writer will come along, I'm sure ^[10]. Любящие бывают и читателями текста — соавторами или авторами отдельных текстов; увлеченными чтением или теряющими интерес: You wrote the book on love / I wanna read every word; I'm turning pages once again (...) / I don't want to read it no more ^[10].

В песнях, включающих метафору любви, фразеологизмы и устойчивые коллокации также могут выводиться в заглавие и рефрен, обыгрываться и видоизменяться: let's make a long story longer ^[10] (на основе идиомы make a long story short, получающей следующее словарное пояснение: used for saying that you will tell the end or the main point of a story without giving all the details ^[9]). «Текст любви» почти всегда записан в бумажной книге, включающей страницы и строки (you turn the page; read between the lines ^[10]), абзацы и знаки препинания (in four or five paragraphs; all your compliments and your cutting remarks / Are captured here in my quotation marks ^[10]); упоминаются переплет, место хранения, орудия письма: front to back, cover to cover / He's just leading your heart on; put it on the shelf / And start livin' for yourself; my pen and my electric typewriter ^[10]. В одном из песенных текстов даже шутливо уточняется вес «тома»: no one can lift the damn thing ^[10].

Наиболее яркие примеры заполнения слотов или введения новых сосредоточены в нескольких текстах. В одном из них «книга любви» обзаводится примечаниями: Don't tell me you don't know what love is / When you're old enough to know better (...) / When your dreamboat turns out to be a footnote ^[10]. В другом, изобилующем деталями — как, например, разорванная страница (Finger tipped it on a holy night / And a page is ripped for a name of life ^[10]) или инверсия ролей (the book of love is writing me ^[10]) — оригинально описан финал: Check the back cause the date'll be due / When they'll throw the book of love at you ^[10].

Проведенное исследование позволяет сделать следующие выводы. Во-первых, метафоры с областью источника ТЕКСТ весьма популярны в жанре песенной поэзии. Преобладание некоторых аналогий (ЖИЗНЬ ОТДЕЛЬНОГО ЧЕЛОВЕКА — ТЕКСТ, ЛЮБОВЬ — ТЕКСТ), возможно, объясняется внеязыковой причиной — легкой идентификацией слушателя с лирическим героем благодаря универсальности тем, апеллирующих непосредственно к личному опыту, в то время как более абстрактные аналогии СУДЬБА / ЖИЗНЬ КАК БОЖЕСТВЕННЫЙ ДАР — ТЕКСТ и ПРИРОДА — ТЕКСТ требуют не только эмоциональной сопричастности, но и некоторого философского осмысления (или знания традиции, достаточного, чтобы узнать и воспринять использованную в песне метафору во время прослушивания).

Во-вторых, по структуре такие метафоры довольно стереотипны. Характерно внимание к началу и концу текста или процесса чтения; мотивы скрытого смысла и «чтения между строк», уничтожения или правки текста. Среди дополнительных мотивов многие принадлежат современности: мотив кинематографа, звукозаписи и воспроизведения, фотографии. «Текстовые» же метафоры приобретают актуальные элементы, подсказанные повседневностью (electric typewriter, rolodex) и научным знанием (DNA). Характерно взаимопроникновение метафор (ЖИЗНЬ ОТДЕЛЬНОГО ЧЕЛОВЕКА — ТЕКСТ, ЧЕЛОВЕК — ТЕКСТ, ЛЮБОВЬ — ТЕКСТ). При этом языковое выражение метафоры может сохранять архаичные признаки области источника — например, рукописную природу текста. Кинематографические метафоры способны подавлять «текстовый» образный ряд, если содержательная составляющая (сюжет, перипетии, герои и т.д.) превалирует над материальной (строки, страницы и др.). Это указывает на возможность постепенной утраты «текстовыми» метафорами актуальности.

В-третьих, хотя стереотипизация наблюдается и на концептуальном, и на языковом уровне, лексического застывания не происходит: «текстовые» метафоры способны ассимилировать современные реалии. Устойчивые или регулярно воспроизводимые формулы (фразеологизмы, коллокации, реже цитаты) подвергаются переработке. Напротив, возможно и превращение свободных сочетаний в устойчивые в пределах контекста песни.