Явление синтагматической мотивированности в префиксальном глагольном словообразовании русского языка

Любезнова Наталья Владимировна кандидат филологических наук доцент кафедры иностранные языки и культура речи, Саратовский государственный аграрный университет им. Н.И. Вавилова 410031, Россия, Саратовская Область область, г. Саратов, ул. Улица Рогожина,, 54 А, оф. улица Рогожина, дом 54 А Lyubeznova Natalia PhD in Philology Docent, the department of Foreign Languages and Elocution, Saratov State Vavilov Agrarian University 410031, Russia, Saratovskaya Oblast' oblast', g. Saratov, ul. Ulitsa Rogozhina,, 54 A, of. ulitsa Rogozhina, dom 54 A lubeznovanat@mail.ru

Все языковые единицы существуют в двух сферах — в синтагматике и парадиг­матике. Синтагматика — это организованный поток речи. Синтагма — это сочетание двух речемыслительных компонентов, связанных иерархическими отношениями глав­ного и поясняющего. Синтагмой может быть и сложноподчиненное предложение, и подчинительное словосочетание, и производное слово, включающее более одной мор­фемы. «Производное слово, — пишет C.C. Карцевский, — распадается на две части, напр. Учитель= кто учит, водовоз=возящий воду, медвежонок = детеныш медведя, домик = маленький дом. Обе идеи, заключенные в производном слове, относятся друг к другу как определяемое и определяющее. Стало быть, производное слово есть синтаг­ма» ^[2]. Парадигматика — это вся совокупность, весь арсенал языковых единиц, упорядоченных по их сходству и хранящийся в памяти говорящего.

Мы, вслед за М.В. Черепановым, считаем, что «мотивируемая глагольная слово­образовательная структура может соотноситься с мотивирующими компонентами либо в синтагматической сфере, либо в сфере парадигматики» ^[5]. В пер­вом случае образцом мотивации служит синтагматическая модель, во втором — модель парадигматическая.

Прежде чем рассматривать особенности синтагматической мотивации, хотелось бы остановиться на таком важном аспекте как связи словообразования с синтаксисом. Многие исследователи считают, что изучение русского языка нужно начинать с син­таксиса, что в основе всех процессов, которые происходят в языке лежат синтаксиче­ские отношения. Так, А.А. Шахматов подчеркивает: «...язык возник, как средство об­щения людей между собою»; «...в языке бытие получили сначала предложения; позже путем расчленения предложений, основанного на взаимном их сопоставлении и влия­нии, из них выделялись словосочетания и слова...» ^[6]. «Нет ниче­го в морфологии, — писал В.В. Виноградов, — чего нет или прежде не было в синтак­сисе... История морфологических элементов и категорий — это история смещения синтаксических границ, история превращения синтаксических пород в морфологиче­ские. Это смещение непрерывно. Морфологические категории неразрывно связаны с синтаксическими. В морфологических категориях происходят постоянные изменения соотношений, и импульсы, толчки к этим преобразованиям идут от синтаксиса Синтаксис — организационный центр грамматики... Морфологические формы — это от­стоявшиеся синтаксические формы» ^[1]. В синтаксисе складыва­ется система частей речи. Ю.Д. Апресян исследует семантику русских глаголов через их синтаксические свойства О словообразовании можно сказать, что оно тоже «вырас­тало» на базе синтаксиса. Дело в том, что всякое новое слово возникает из синтаксиче­ского контекста. Очень часто производному слову соответствует словосочетание, полу­чается, что аналитические формы тесно взаимодействуют с синтетическими, причем слову, имеющему тот или иной аффикс, то есть синтетическому образованию часто исторически и синхронно предшествует словосочетание. Мы понимаем под словосочета­нием не только синтаксическую, но и номинативную единицу, ведь с помощью такой номинативной единицы именуется единое, хотя и расчлененное понятие. Ср. учитель русского языка — русист.

Производное слово в этом случае отличается от номинативного словосочетания лишь формально. Это очень интересная проблема, суть которой заключается в следующем: если есть существующие параллельно номинативное словосочетание и произ­водное слово, то, что является первичным, а что вторичным? Если эту проблему спрое­цировать в глагольное словообразование, то мы сможем говорить о синтагматической мотивированности производных глаголов, ведь бежать в и вбежать очень близки по лексическому значению. Отсюда следует, что глагол вбежать образован не просто от глагола бежать путем присоединения приставки, а он мотивирован словосочетанием: глагол + префикс.

Почему мы склоняемся к тому, что производное слово вторично по отношению к словосочетанию? Потому, что в принципе в основе каждого новообразования лежит контекст (то есть в принципе словосочетание первично, а производное слово вторично). Производные слова часто поясняются словосочетанием. Это мы видим и в сложных словах, и в сложносокращенных, это мы видим и в словарных дефинициях (словарная дефиниция и есть тот контекст, в котором возникло данное производное. Ср. читатель «тот, кто читает»).

Связь между словообразованием и синтаксисом проявляется и в том, что слово­образование влияет на синтаксис. В данном случае, рассматривая глагольное словооб­разование, мы имеем в виду изменение управления глаголов при присоединении при­ставки. Ср. думать (о чем) — выдумать (что), вешать (что) — завешать (что, чем), бегать по полю — избегать поле, плыть по озеру — переплыть озеро.

Все вышесказанное является основанием для выделения нами такого вида моти­вированности, как синтагматической. Нельзя не сказать и о специфике и роли глагольных приставок в данном виде мотивированности. Дело в том, что префик­сы исторически восходят к знаменательным словам и формировались в синтаксически организованном потоке речи. А.А. Потебня связывал переход древнего наречия в пред­лог-префикс с форматизацией наречия. «Высшая степень формальности предлога об­наруживается в том, что он перестает чувствоваться как отдельное слово и становится префиксом (реже суффиксом) падежа или префиксом глагола. Но сначала и, ставясь пе­ред глаголом, наречие-предлог рассматривается как самостоятельное слово и может от­деляться от глагола другими словами. Так было в гомеровском языке, так до сих пор в литовском Сначала пере- и об- (обь- , оби—) в переходить, обходить по своей грам­матической функции совершенно схожи с ходить через, ходить около» ^[4].

Префиксы сформировались в грамматически организованном потоке речи на ос­нове синтаксической сочетаемости с глаголами, они органически связаны с синтагматикой языка. Это обстоятельство еще раз подтверждает правильность выделения нами такого вида мотивированности в префиксальном глагольном словообразовании, как синтагматической.

Вообще под синтагматической мотивированностью мы подразумеваем всякую мотивированность, которая обусловлена синтаксическими моделями (например, за ре­кой > заречный)^[3]. Мы считаем, что какая-то часть глагольных образований восходит к таким структурам, причем думается, что в глагольном префиксальном словообразова­нии данный вид мотивации был первичным.

При синтагматической мотивации мотивированное слово непосредственно соотносится с мотивирующим как членом синтаксической микроструктуры. Мотивированный глагол как бы детерминируется, его значение вытекает из значения соответствующего контекста, при этом семантика мотивирующей основы полностью включается в семантику мотивируемой основы. Контекстуально обусловленное сочетаемостью гла­гола с предложно-именной конструкцией или с ее наречным эквивалентом значение исходного глагола повторяется в акте словопроизводства в сочетании основы произ­водного глагола с префиксом, текст порождает кодовую единицу.

Здесь имеют место три стадии «деривационной истории» префиксальных глаго­лов. На первой стадии значение префикса содержится в значении предлога (или наре­чия), входящего в мотивирующую структуру (бежать в дом), на второй стадии это значение повторяется в префиксальной морфеме, причем в словообразовательном от­ношении оно избыточно, префикс дублирует предлог (вбежать в дом), на третьей сту­пени мы можем говорить о префиксальном глаголе как таковом, не имея определенного контекста (вбежать), значение глагола уже не является избыточным: соединение пре­фикса с основой порождает словообразовательную инновацию, возникший префик­сальный глагол приобретает способность обратного воздействия на синтаксические от­ношения.

В зависимости от состава мотивирующей синтаксической структуры различаем две разновидности синтагматической мотивации. В первом случае в мотивирующую синтагматическую структуру входит, помимо глагола как главного компонента, пред­ложно-именная конструкция, в которой предлог материально и семантически аналоги­чен префиксу. Это типичный, базовый случай синтагматической мотивации. Стадии «деривационной истории» в данном случае выглядят так: глагол + предлог — префик­сальный глагол + предлог – префиксальный глагол, например, лететь в – влететь в – влететь: идти до – дойти до – дойти; бросить за – забросить за – забросить: течь из – истечь из – истечь: бежать на – набежать на – набежать: ехать от – отъехать от — отъехать: лезть под – подлезть под – подлезть; прыгнуть с – спрыгнуть с – спрыгнуть. Поскольку семантика предлога продублирована префиксом, то заглагольный компонент «предлог + существительное в косвенном падеже» является в речи факультативным. Также не всегда можно говорить о полном дублировании при­ставочного значения пространственным распространителем. Так, например, в глаголах движения приставка за- в ряде случаев выражает значение «с помощью действия, на­званного мотивирующим глаголом, переместиться), поместить(ся) за что-н., в какое-н. место», то есть указывает, что действие направлено куда-л., но точно направление дви­жения не определяет. Пространственный же распространитель указывает, куда именно направлено действие: вверх (забежать на лестницу), внутрь (забежать в комнату), за предмет (забежать за угол). Значение распространителя в данном случае уже, чем зна­чение префикса, конкретнее.

Вторым случаем синтагматической мотивации является такой, при котором про­изводный глагол восходит к синтаксической структуре, включающей, кроме бесприста­вочного мотивирующего глагола, наречие или сочетание имени с предлогом, совпа­дающим с префиксом семантически, но не совпадающим с ним формально. Стадии «деривационной истории» являются теми же, но меняется состав приглагольного чле­на: глагол + наречие – префиксальный глагол + наречие – префиксальный глагол, на­пример, лететь вверх — взлететь вверх – взлететь: идти наружу — выйти наружу выйти; бежать внутрь – вбежать внутрь — вбежать; ползти вниз — сползти вниз сползти; или глагол + предлог 1 – префикс 2 + глагол + предлог 1 – префикс

2 + глагол, например, идти из – выйти из – выйти; лететь вокруг (чего-н.) – обле­теть вокруг – облететь; бежать через перебежать через – перебежать; идти к – подойти к – подойти.

Если в первом случае соотнесённость префикса с предлогом вполне определённа и вследствие этого однозначна соотнесённость мотивирующей синтаксической структуры с мотивируемым префиксальным глаголом, то во втором случае нет такой однозначности вследствие отсутствия формального тождества префикса и предлога (или наречия). Естественно, это вызывает ослабление синтагматических мотивационных связей и активизацию связей парадигматических.

Мы привели примеры типичной синтагматической мотивации в узком смысле, однако синтагматическую мотивированность, на наш взгляд, можно рассматри­вать и более широко.

Таким образом, стадии перехода от синтагматической мотивированности к парадигматической можно определить так:

1) Типичный, базовый случай синтагматической мотивации, когда в мотивирующую синтаксическую структуру входит помимо глагола как главного компонента, предложно-именная конструкция, в которой предлог материально и семантически аналогичен префиксу: бежать (от дома) → отбежать (от дома), бежать (до остановки) → добежать (до остановки), бить (гвоздь в доску) → вбить (гвоздь в доску) и под.

2) Второй случай синтагматической мотивации, когда производный глагол восходит к синтаксической структуре, включающей, кроме беспрефиксного мотивирующего глагола, наречие или сочетание имени с предлогом, совпадающим с префиксом семантически, но не совпадающим с ним формально: бежать (из дома) → выбежать (из дома), лететь (вверх) → взлететь (вверх) и под.

Уже в этом случае происходит некоторое ослабление синтагматических связей и активизация парадигматических.

3) Затем наступает стадия, когда приглагольный член (наречие, существительное с предлогом) семантически становится избыточным: окольцевать, опоясать, окружить. Кроме того, вместо привычного приглагольного члена может выступить совсем другой. Ср. выбежал из дома, выбежал из дома к реке, выбежал к реке или выбежал в магазин, выбежал на лестницу. В данном случае также проявляется динамика глагольного словообразования: нарушение синтагматических связей ведет к новым созидательным конструктивным преобразованиям в словообразовательной системе языка и к большей информативности сообщения.

4) Далее возможен переход от собственно префиксального глагольного словообразования к внутриглагольному конфиксальному или конвертирующему конфиксальному словообразованию. Например, производные формации «при-» словообразовательного типа со значением «приблизиться к предмету, соприкоснуться с ним» неоднородны по словообразовательной структуре (т.е. образованы по разным моделям):

префиксальной: прильнуть (к матери); здесьмотивация синтагматическая льнуть (к матери) → прильнуть (к матери);

конфиксальной внутриглагольной: притронуться ← тронуть -мотивация парадигматическая;

конфиксальной отыменной: приводниться, прилуниться, приледниться (окказ.), притундриться (окказ.), примарситься (окказ.), прильдиниться (окказ.) - мотивация парадигматическая. Ср. также: Так живут они покамест к камским берегам прикамясь (Асеев). Улыбнусь добродушному зверю, приладонюсь к спине и ушам (Сергей Смирнов).

Многочисленные факты говорят о том, что в современном русском языке происходит сдвиг от префиксального внутриглагольного способа словообразования к конфиксальному внутриглагольному и именному, а следовательно, наблюдается переход от синтагматической мотивации к парадигматической и на этом участке глагольного словообразования.