Николай Сергеевич Образцов (1906-1966): жизненный путь забытого ученого

Фандо Роман Алексеевич кандидат биологических наук заместитель директора по науке, Институт истории естествознания и техники им. С.И. Вавилова РАН 125315, Россия, Москва область, г. Москва, ул. Балтийская, 14 Fando Roman Alekseevich PhD in Biology Deputy Director of Research, Institute for the History of Science and Technology named after S. I. Vavilov of the Russian Academy of Sciences 125315, Russia, Moskva oblast', g. Moscow, ul. Baltiiskaya, 14 fando@mail.ru Другие публикации этого автора

Имя Николая Сергеевича Образцова практически неизвестно отечественным историкам биологии и специалистам в области энтомологии. В российской историографии нет ни одной научной биографии этого ученого, имя которого приобрело всемирную известность за классические работы по морфологии и систематике насекомых. Попробуем в данной статье восполнить досадный пробел и рассказать о непростой судьбе русского эмигранта.

Родился Николай Сергеевич 18 августа 1906 г. в Ростове-на-Дону, в семье доктора медицины Сергея Николаевича Образцова и его жены Людмилы Николаевны Образцовой. С. Н. Образцов работал врачом, во время Первой мировой войны лечил раненых. Когда в 1915 г. к Варшаве приблизились немцы, было принято решение эвакуировать Варшавский университет в Ростов-на-Дону. Благодаря активной организационной работе профессора И. Ф. Пожарского при Донском университете был создан крупнейший в стране патологоанатомический институт, куда С. Н. Образцов был приглашен на должность профессора.

С ранних лет юный Николай проявил огромный интерес к изучению живой природы, он часами занимался сбором насекомых, их определением и созданием своих первых коллекций. Особенно юношу привлекали представители отряда Чешуекрылых или Бабочек своей божественной красотой и грациозным полетом. Изучение бабочек перерастет со временем из хобби в профессиональную деятельность и станет смыслом всей его оставшейся жизни. В классической гимназии он учился до 1922 г., а после ее окончания переехал в Николаев, где поступил на Естественно-историческое отделение Николаевского института народного образования. В институте Образцов продолжил снова свое увлечение зоологией. В 1926 г. после получения диплома, он был оставлен в Николаевском институте народного образования для чтения лекций. Спустя некоторое время Н. С. Образцов был утвержден в ученом звании доцента зоологии квалификационной комиссией Народного Комиссариата просвещения Украины ^[1]. Молодой преподаватель увлекся не только изучением зоологических дисциплин, но и анализом естественнонаучных знаний в исторической ретроспективе. Первой его опубликованной работой стала биография французского энтомолога и писателя Жана Анри Фабра (1823-1915) ^[2].

Работая в Николаеве, Образцов организовал сбор бабочек по югу России: в Киевской области, в Крыму, на Северном Кавказе, опубликовал подробную сводку по видам бабочек Днепропетровской степи ^[3]. Здесь он начинает переписку с известным киевским энтомологом, владельцем самой крупной частной коллекции чешуекрылых в СССР, Львом Андреевичем Шелюжко (1890-1969). Уже к 1917 г. коллекция Шелюжко оценивалась в 200 тыс. рублей, без стоимости шкафов и коллекционных ящиков, и продолжала пополняться на личные средства натуралиста вплоть до 1930-х гг.

Период жизни Н. С. Образцова в Николаеве совпал со сложным и противоречивым временем советизации высшего образования и науки. Многие новвоведения не всегда были близки его мировоззрению. Будучи крещенным православным человеком он стал свидетелем активной антирелигиозной кампании в Институте народного образования. Студенты должны были посещать антирелигиозный семинар, участвовать в агитационной работе с населением против служителей церкви ^[4]. Преподавателей на страницах газет критиковали за голый академизм, политическую безграмотность, религиозность ^[5]. В институте в конце 1920-х гг. началась чистка в рядах преподавателей и студентов, скрывавших свое дворянское или купеческое происхождение ^[6]. В то же самое время на Украине началась масштабная украинизация образования и культуры. В высших учебных заведениях преподавателей заставляли читать лекции на украинском языке, устраивались встречи с мало кому известными местными писателями, в театрах ставились пьесы украинских авторов. Процесс украинизации в Николаеве проходил достаточно тяжело. Одной из причин этого был высокий процент русского населения в городе - 43,36% против 28% украинцев. Более того только треть местных украинцев, в основном выходцы из села, умели разговаривать на родном языке ^[7]. В газете "Красный Николаев" сообщалаось, что в Институте народного образования работа по украинизации велась неудовлитворительно из-за отсутствия украинскоговорящих преподавателей и книг на родном языке в институтской библиотеке ^[7]. Н. С. Образцов, который родился в русской семье, естественно не говорил на украинском языке, и наверняка не был строронником повальной украинизации высшей школы. Это, по всей видимости, стало одной из причин его согласия на переезд в Киев. Другой возможной причиной был Голодомор в Николаеве 1932-1933 гг., когда случаи голодной смерти носили массовый характер.

В 1933 г. Л. А. Шелюжко устраивается на должность научного сотрудника в только что восстановленный Зоологический музей Киевского университета и приглашает к себе в помощь Н. С. Образцова. С 1934 по 1941 гг. Образцов работал научным сотрудником Лепидоптерологического отдела Зоологического музея Киевского университета. В 1934 г. после переезда в Киев, он также устраивается преподавателем в Киевский медицинский институт (1934­­-1937), Киевский педагогический институт (1934-1938), ассистентом на кафедру зоогеографии Киевского университета (1934-1938). В Киеве Николай Сергеевич женится на Вере Николаевне (1903-?). В 1937 г. у них рождается первенец Сергей, а через год – дочь Нина.

В 1930-е гг. в Зоологическом музее благодаря поддержке его директора В. М. Артоболевского развернулась работа по расширению музейного фонда путем приобретения частных лепидоптерологических коллекций: Ф. Ф. Вайдингера (23 тыс. экземпляров), А. В. Ксенжопольского (28 тыс. экземпляров), Б. П. Ткачукова (10 тыс. экземпляров), Н. М. Егорова (6600 экземпляров), А. К. Мольтрехта (1500 экземпляров). За семь предвоенных лет музей пополнился около 30 коллекциями представителей различных таксонов чешуекрылых. В 1936 г. Л. А. Шелюжко приносит в дар Зоологическому музею свои уникальные собрания бабочек ^[8]. Н. С. Образцов и лаборант Н. С. Павлицкая принимают активное участие в каталогизации лепидоптерологических коллекций, не имевшей аналогов в Советском союзе. Образцов последовал примеру своего учителя и тоже подарил собственную коллекцию бабочек Зоологическому музею. Картотека музейных коллекций, созданная ученым, поражала своим объемом и разнообразием таксонов и географических разновидностей.

Н. С. Образцова интересуют вопросы морфологии видов и пути их биологической изоляции. Он изучает органы копуляции бабочек голубянок (Licaena) и приходит к выводу, что близкие виды имеют значительные различия в строении полового аппарата (эдеагуса) самцов, что обеспечивает им копулятивную изоляцию, то есть невозможность скрещивания особям близких видов ^[9]. Классический принцип морфологического различия видов в совокупности с особенностями строения органов размножения насекомых стали в работах Н. С. Образцова важнейшими критериями видовой специфичности.

Наиболее подробно Н. С. Образцов изучил представителей надсемейства Листоверток (Tortricoidea), посвятив свои работы таксономии и систематике этой группы. До работ по гениталиям листоверток, выполненных Образцовым, в систематике этих бабочек творился полный хаос. Ученый сумел проанализировать большинство работ по листоверткам, выполненных американскими и европейскими энтомологами. Также его заслугой стало открытие новых видов бабочек Палеарктики. На протяжении многих лет Н. С. Образцов составлял каталог по листоверткам всего мира, став в итоге признанным авторитетом по систематике данной энтомологической группы. Каталог включал в себя около 30000 систематических карточек по родам, видам и подвидам листоверток, со всеми бинарными и тривиальными названиями. В этом огромном массиве информации он обнаружил несколько названий одних и тех же видов, что было следствием несогласованности действия исследователей при описании энтомофауны.

В 1937 г. Н. С. Образцов принимал участие в экспедициях на Западный Памир, в 1938-1939 гг. – в Армению и Дагестан. Им был собран огромный массив данных для дальнейшего исследования морфологических особенностей бабочек с целью понимания эволюции таксонов надсемейства Tortricoidea. Редких представителей листоверток ему удалось изучить в коллекциях, хранившихся в различных зоологических музеях страны. Н. С. Образцов имел активные научные контакты с учеными ведущих российских энтомологических школ, вел переписку со многими отечественными и зарубежными исследователями. Он бывал в Зоологическом институте Академии наук СССР в Ленинграде, где встречался с ведущими лепидоптерологами: Николаем Яковлевичем Кузнецовым (1873-1948) и Александром Михайловичем Дьяконовым (1886-1956).

В 1941 г. началась Великая Отечественная война, которая коренным образом изменила судьбу ученого. Фашисткая армия стремительно захватила западные территории Советского союза, поэтому наши войска начали отступление и стали взрывать вокзалы, заводы и важные государственные объекты. В сентябре того же года немцы вошли в Киев, где начали карательные операции и депортацию местного населения на работу в Германию. В октябре оккупационные власти провели проверку оставшегося в Киеве профессорско-преподавательского состава университета и инвентаризацию имущества, в том числе коллекций Зоологического музея. В декабре 1941 г. Киевский университет был закрыт, а некоторые сотрудники, особенно те, кто владел немецким языком, были задействованы для нужд новой власти. Так получилось, что сотрудники зоологических музеев (Института зоологии АН УССР и Киевского университета) остались в городе, во-первых, из-за отсутствия средств (банковские счета были заморожены), во-вторых, было парализовано железнодорожное движение, в-третьих, ученые просто спасали коллекции, которые должны были быть уничожены при отступлении советских войск ^[10]. Некоторые жители оккупированного Киева, помнившие расстрелы неповинных людей и повсеместное нарушение прав человека в СССР, сначала верили в немецкую справедливость, но на самом деле столкнулись со звериной жестокостью и страхом перед доносами в полицию. В Киеве наступил страшный голод, поэтому люди уезжали на работу в Германию, чтобы элементарно выжить. В этих тяжелейших условиях, сотрудники Зоологического музея не бросали работу с коллекциями, иногда проводили экскурсии на немецком языке, даже собирали полевой материал для Института защиты растений и Службы сельскохозяйственных исследований. За эту работу немцы платили картошкой или бычьей кровью, привезенной с бойни.

После Курской битвы немцы отступили до самого Днепра. Было решено эвакуировать из Киева музейные и культурные ценности. Экспонаты Зоологического музея стали военным трофеем (Kriegsbeut) и по приказу Альфреда Розенберга, рейхминистра восточных оккупированных территорий, осенью 1943 г. начали переправляться в Германию. Есть мнение, что данную акцию готовил Вальтер Форстер (1910-1986), сотрудник, а в послевоенное время Директор Баварского зоологического музея, который поддерживал связь с киевскими энтомологами ^[11]. В. А. Корнеев и Н. Л. Эвенхуис, описывая биографию энтомолога С. Я. Парамонова, отметили, что в то время центральная часть Киева была объявлена зоной боевых действий, поэтому люди должны были быстро покинуть свои дома и переехать на окраины. Многие ученые, инженеры и врачи, боясь репрессий и лагерей после прихода Красной армии, вынуждены были бежать вместе с немцами. 23 сентября 1943 г. за 24 часа собрали свои личные вещи Л. А. Шелюжко, Н. С. Павлицкая, Н. С. Образцов, С. Я. Парамонов и Н. В. Шарлемань и отправились со своими близкими на запад, сопровождая в поезде музейные коллекции ^[10].

Судьба вывезенной энтомологической коллекции остается до сих пор белым пятном для историков науки. Часть экспонатов оказалось вблизи Познани (Польша), подверглись бомбардировкам американских самолетов, а оставшиеся коллекции были перевезены в Берлинский музей естественной истории ^[10]. Нерешенным остается вопрос, почему выехавшие вместе ученые оказались в разных местах: Л. А. Шелюжко - в Мюнхене, С. Я. Парамонов - в Познани, Н. В. Шарлемань - в деревне Клостер-Цинна (возле Берлина). В 1943 г. Н. С. Образцов вместе с семьей оказался в Восточной Пруссии, в городе Кенигсберг. Ученый поступил на должность научного сотрудника Зоологического института Университета Альберта (г. Кенигсберг). По всей видимости, он перевез с собой часть энтомологической коллекции зоомузея, иначе как можно объяснить близость местонахождения вывезенных экспонатов и новой работы ученого. Интересен такой факт, что известный зоолог, ветеран Великой Отечественной войны, Александр Порфирьевич Корнеев (1903-1987), работавший в свое время с Н. С. Образцовым на кафедре зоогеографии, во время наступления Красной Армии в Восточной Пруссии случайно обнаружил в средневековом замке Хильберг возле Кенигсберга большую коллекцию палеарктических бабочек, которая до этого хранилась в Зоологическом музее Киевского университета. А. П. Корнеев сообщил о находке и оказал помощь в перевозке ее обратно в СССР ^[12].

В апреле 1945 г. советские войска взяли Кенигсберг. Н. С. Образцв оказывается в Лагере для перемещенных лиц (Displaced persons - DP) ^[1]. Согласно решению Ялтинской конференции 1945 г. все, кто в сентябре 1939 г. жил в СССР , должен был вернуться обратно на родину из-за границы. Многие советские граждани боялись возвращаться обратно, понимая, что на родине их в лучшем случае будут ждать лагерные бараки. В любой момент сотрудники Смерша могли приехать в лагерь и отправить "беженцев" в СССР. Многие заключенные были вынуждены скрывать свое русское происхождение, сознательно говорили на иностранных языках, или придумывали легенду, что выехали из России в начале 1920-х гг. В общей сложности к началу 1950-х гг. было репатриировано на родину 4,5 млн советских граждан ^[13]. Каким образом Н. С. Образцов избежал участи многих репатриантов, насильственно отправленных в концлагеря на каторжные стройки, остается неизвестным. Ученый с 1946 по 1951 гг. работает в Баварском зоологическом музее и Мюнхенском университете на факультете естественных наук. Мюнхенский период жизни ученого был очень продуктивным. Занимаясь изучением строения половых органов самцов бабочек, он делает важные поправки в систематике надсемейства Листоверток. Ученый обобщает свои многолетние исследования, проведенные еще задолго до эмиграции, и публикует серию статей в «Записках Мюнхенского энтомологического общества» [14‒16].

Несмотря на интересную работу с коллекциями бабочек, Н. С. Образцов опасается возмездия со стороны советской агентуры, поэтому просит своего друга, известного философа и православного богослова, Николая Сергеевича Арсеньева (1888-1977), о возможности переезда в США. С Арсеньевым он познакомился в Кенигсберге, где оба занимались преподавательской деятельностью. Отъезд Н. С. Арсеньева в США в 1948 г. позволил ему активно заняться экуменизмом, то есть движением по объединению христианских церквей, именно здесь в условиях демократии это направление получило небывалую популярность. В 1949 г. Н. С. Арсеньев пишет письмо Татьяне Алексеевне Шауфус (1891-1986) и Александре Львовне Толстой (1884-1979) с просьбой устроить Н. С. Образцова и его семью в Америке, сообщив, что жена может работать по уходу за домом или садом. «Я их хорошо знаю: это замечательные, благороднейшие, очаровательные и деликатные, работающие люди», ‒ характеризует своих друзей Н. С. Арсеньев ^{[1, Л. 1]}. А. Л. Толстая была одним из организаторов Толстовского фонда, основанного в 1939 г. и сыгравшего огромную роль в переселении русских беженцев из Европы в Америку. Т. И. Ульянкина отмечает, что после войны при участии Толстовского фонда удалось спасти основную часть российской интеллигенции из лагерей для перемещенных лиц ^[17].

В 1951 г. С. Н. Образцов с женой и детьми переезжают в Соединенные Штаты Америки, в городок Си-Клиф, близ Нью-Йорка, где жил их друг Н. С. Арсеньев. В Нью-Йорке Образцов устроился на работу научным сотрудником Американского музея естественной истории. В Америке он анализирует морфологию некоторых видов семейства Огневки Pyralididae ^[18] и продолжает работу над огромных каталогом по листоверткам. Ученый фактически заново составляет систематический архив, имея в арсенале негативы и оттиски рисунков крыльев и гениталий бабочек, привезенных с собой в Америку. Здесь же он начинает создавать цветной каталог, используя для этого возможности цветной фотографии. Посещая различные естественнонаучные музеи и частных коллекционеров, он с неудержимой страстью фотографирует особо редкие разновидности бабочек. Только в течение двухмесячного пребывания в Лондоне он сделал более тысячи цветных слайдов по коллекциям Британского музея естественной истории ^[19].

Работая в музее, он приступает к изучению Неарктических чешуекрылых, обитающих на Североамериканском материке ^{[20, 21]} и представителей Центральной и Южной Америки (биогеографический регион – Неотропика) ^[22]. Описывает неизвестные для фауны Южной Америки виды подсемейства Chlidanotinae (из семейства листоверток). Работать в Америке было достаточно сложно в связи с отсутствием огромного музейного материала, который был у Н. С. Образцова в СССР и в Германии.

Николай Сергеевич работал самоотверженно и очень увлеченно, порой просиживая весь день со своей картотекой. В порядке вещей можно было увидеть его за своим письменным столом в выходные и во время отпуска. Кроме науки он страстно любил чтение и музыку, собирал пластинки, занимался любительской фотографией и видеосъемкой. Он великолепно знал английский и немецкий языки, свободно писал на них и прекрасно разговаривал. Неожиданная смерть от сердечной недостаточности оборвала его жизнь на шестидесятом году жизни.

Как вспоминает его товарищ А. М. Дьяконов: «Дома Образцов был добрым и внимательным, спокойным и уравновешенным, был готов помочь в трудную минуту. У него было много друзей, и он ценил дружеские отношения, любил приглашать к себе домой и быть душой компании. Образцов был мудрым и преданным человеком, очень любил свою семью, но его научная работа была важнейшей частью его жизни. Он думал о науке, жил для нее и был счастлив заниматься исследовательской работой» ^{[19, c. 259]}.

В заключении отметим, что в данной статье впервые в отечественной истории науки была рассмотрена биография энтомолога Н. С. Образцова с учетом тех социально-политических факторов, которые определяли траекторию жизненного пути ученого. События первых лет советской власти, культурная революция, реформы науки и образования, чистки и репрессии в рядах профессоров, украинизация Малороссии и Новороссии, немецкая оккупация, жизнь в лагере DP, переезд в США, оставили заметный след в судьбе нашего соотечественника, ставшего знаменитым исследователем далеко за пределами своей родины. Н. С. Образцов внес неоценимый вклад в развитие теории и принципов видового и подвидового изучения энтомофауны. Им была проведена ревизия таксономических групп надсемейства Листоверток, составлена систематическая сводка данной группы бабочек, изучено их географическое распространение, разработаны надежные маркеры для определения видового и подвидового многообразия насекомых. Эти исследования способствовали становлению в энтомологии биологической концепции вида, созданию условий для бурного развития систематики насекомых в 1930-1960-е гг. Установлен также вклад Н. С. Образцова в изучение истории науки, в подготовке педагогов и научных работников, в музейной и просветительской работе. Хочется надеяться, что прекрасные качества Н. С. Образцова как ученого и как человека станут примером многим поколениям молодых исследователей, только начинающих свой путь в науке. А незаслуженно забытое имя выдающегося энтомолога вернет свою былую славу на родине ученого.

Работа выполнена при финансовой поддержке РФФИ (проект № 18-011-00563)