Об экономической эксплуатации хоу и бо царями государства Шан-Инь

Сафин Тимур Альфредович аспирант кафедры истории древнего мира Московского Государственного Университета 119234, Россия, город Москва, г. Москва, ул. Ленинские Горы, 1, к. Б-964(л) Safin Timur PhD Candidate, Section of History of the Ancient World, History Department, Lomonosov Moscow State University 119234, Russia, gorod Moskva, g. Moscow, ul. Leninskie Gory, 1, k. B-964(l) tamerlane93@yandex.ru Другие публикации этого автора

Статья подготовлена в рамках НИР «Разработка энциклопедических моделей описания базовой культурной терминологии традиционных цивилизаций востока» Лаборатории востоковедения и сравнительно-исторического языкознания ШАГИ РАНХиГС при финансовой поддержке фонда Михаила Прохорова.

Среди надписей на гадательных костях XIII—XI вв. до н. э. из Иньсюя (совр. г. Аньян, пров. Хэнань, КНР) есть немало текстов о податях, которые получали ваны (цари) государства Шан-Инь от своих родственников, подчиненных и правителей соседних политий. Поставляемые ко двору рабы, животные, продукты сельского хозяйства и иные ресурсы использовались преимущественно для жертвоприношений; но несмотря на относительно скромные масштабы, эти подношения, несомненно, имели важное ритуально-политическое значение ^{[1, с. 32],[2, с. 194]}.

В данной статье специально рассматривается вопрос о подношениях вану со стороны хоу и бо. Оба титула схожи по целому ряду параметров (владение собственным уделом, высокая степень самостоятельности, наличие собственных войск и т. д.), но есть между ними и принципиальные отличия. В то время как бо являлись вождями периферийных политий (как союзных шанскому царю, так и враждебных ему) ^{[3, с. 537],[4, с. 19],[5, с. 74]} то хоу могли назначаться ваном ^{[4, с. 4]}, а их суверенитет в своих землях мог быть ограничен ^{[6, с. 164—165],[7]} вплоть до того, что часть авторов считает хоу царскими «чиновниками» ^{[4],[8, с. 296—302]}.

Тема даннических отношений в государстве Шан-Инь уже была достаточно подробно рассмотрена Ян Шэннанем ^{[1],[9, с. 153—155]}, но в отношении хоу и бо его анализ содержит ряд существенных недостатков. Во-первых, он не разделяет две категории правителей, включая их обоих в число «владетельных князей» (чжухоу 諸侯). Во-вторых, Ян Шэннань некритично подходит к анализу имен собственных: например, подношения со стороны Чжу (竹) в его работах однозначно интерпретирются как дань от Чжу-хоу ^{[9, с. 154]}, что методологически неверно сразу по ряду причин:

1) Наличие или отсутствие титула может быть связано с изменением статуса. Дань от политии Лу (盧) не вполне корректно рассматривать в контексте подношений хоу и бо, даже если ее правитель в какой-то момент времени действительно именовался Лу-бо.

2) В надписях на гадательных костях имя собственное может иметь несколько значений, которые не всегда связаны друг с другом (см.: ^[10]), то есть подать от человека, группы людей или политии под названием Гуан (光) не обязательно имеет какое-либо отношение к хоу по имени Гуан (侯光) или же хоу территории с таким названием.

3) Поскольку многие надписи повреждены или не до конца дешифрованы, список иньских хоу и бо не вполне точен. Существование Чжу-хоу (竹侯), Чжоу-хоу (周侯) и некоторых иных персонажей иньской истории можно оспорить (см.: ^[10]), и в таком случае подношение от Чжу или Чжоу к рассматриваемой теме не относится.

В силу указанных причин при анализе данных о податях хоу и бо я использую лишь наиболее надежные примеры, в которых непосредственно говорится о дани со стороны некоего хоу или бо (с указанием титула). Часть данных в таком случае остается неиспользованной, что может повлиять на оценку масштабов явления. Но поскольку гадательные надписи не являются хозяйственными документами, по которым можно было бы относительно точно проследить размеры и регулярность подношений, эти вопросы в принципе остаются за рамками настоящего анализа. Задачей исследования является сопоставление надписей о податях хоу и бо, а поскольку численность соответствующих текстов в любом случае невелика, то даже небольшая группа сомнительных надписей может внести существенные искажения в результаты исследования, что я и намерен продемонстрировать далее.

Вопрос о сопоставлении хоу и бо в контексте надписей о податях уже поднимался в историографии. Чжу Фэнхань отмечает: «Бо отнюдь не являлись “чиновниками” шанского вана. Видимо, именно из-за того, что степень их преданности царю уступала хоу, ... в гадательных надписях намного больше примеров экономической эксплуатации бо, нежели хоу» ^{[4, с. 21]}. На мой взгляд, это утверждение не соответствует истине. Чжу Фэнхань приводит всего пять примеров надписей об «экономической эксплуатации» бо ^{[4, с. 21—22]}. В одном из них действительно идет речь о быках или коровах, присланных Сюнь*-бо (звездочкой обозначены условные чтения неизвестных иероглифов) или изъятых у него (Heji 8947 ^{[11, т. 4, с. 1301]}; ссылки на фрагменты гадательных костей включают сокращенное название публикации и идентификационный номер предмета в публикации), а в остальных случаях различные бо оказываются объектами глагола ‘брать’ (цюй 取). Кстати, перечень таких надписей, указанных Чжу Фэнханем, можно даже слегка расширить:

Трактовка надписей этой группы в русле «экономической эксплуатации» характерна для китайской историографии ^{[5, с. 78],[9, с. 138]}, но если принять эту гипотезу, то довольно странным выглядит то, что «берутся» в указанных примерах именно бо, а не какие-либо предметы и ресурсы. Ведь в тех надписях с глаголом цюй (‘брать’), которые повествуют о взимании дани, объектом действия обычно выступает то, что подлежит изъятию, например:

Так о чем же идет речь в надписях о «взятии» различных бо? Кажется, ответить на этот вопрос помогают уточняющие глаголы цзи и би из надписей № 1 и 6. Глагол цзи (及)в шанских текстах используется преимущественно в значении ‘хватать’, ‘настигать’, поэтому в надписи № 1 царский приказ «взять Юань-бо», видимо, означает взятие в плен враждебного вождя. Слово би (比, ‘вступать в союз’) из надписи № 6 обычно используется в контексте объединения войск при ведении боевых действий ^{[5, с. 70—76]}, то есть в первой части гадания говорится о том, чтобы некто по имени Гу «взял» Сун-бо, а во второй ее части — о том, чтобы Сун-бо вступил с Гу в союз. Интересно, что перед гдаголом «брать» стоит частица ци (其), которой обычно маркируется нежелательный вариант гадания ^{[12, с. 25]}, а значит для царя Шан предпочтительнее вариант заключения союза с Сун-бо, альтернативой же, видимо, является военный конфликт и его пленение. Такая трактовка позволяет объяснить, почему в надписях отсутствуют упоминания изымаемых предметов: речь не о дани, а о пленении самих бо.

В таком случае количество гадательных надписей, фиксирующих использование царем ресурсов бо, резко сокращается. Помимо указанной надписи Heji 8947 о коровах Сюнь*-бо, можно назвать, пожалуй, лишь одну надпись Huadong 220:

Она относится к примечательному во всех отношениях архиву не-царских гадательных надписей, и (по одной из интерпретаций) повествует о том, как некий шанский аристократ (в надписях он назван цзы; скорее всего, это не имя, а некий показатель статуса), которому принадлежал данный гадательный архив, преподносит ко двору пленных для жертвоприношений (тунь 屯), которых ему, в свою очередь, подарил некий бо ^{[2, с. 194, прим. 27]}. Очевидно, эта интерпретация не является единственно возможной.

В то же время надписей о подношениях со стороны хоу по моим подсчетам значительно больше, например: Heji 98 ^{[11, т. 1, с. 20]}, Heji 100 ^{[11, т. 1, с. 20]}, Heji 227 ^{[11, т. 1, с. 56]}, Heji 1026 ^{[11, т. 1, с. 287]}, Heji 20024 ^{[11, т. 7, с. 2602]}, Heji 32187 ^{[11, т. 10, с. 3294]}, Huaite 24 ^{[13, с. 2]}, Tunnan 2293 ^{[14, т. 1, с. 388]}; а также: Huaite 380 ^{[13, с. 20]}, Heji 3351 ^{[11, т. 2, с. 575]}, Heji 401 ^{[11, т. 1, с. 95]}, Heji 517 ^{[11, т. 1, с. 123]}, Sude 10 ^{[15, с. 6]} (интерпретация надписей второй группы менее надежна), то есть около 8—13 надписей без учета повторяющихся гаданий. Но свидетельствует ли это о том, что «экономическая эксплуатация» хоу была выше?

Следует отметить, что ритуальный обмен ресурсами в рассматриваемый период был двусторонним: царь не только собирал подати но и одаривал своих подчиненных ^{[16, с. 156—158]}. Поэтому факты подношений царю со стороны хоу или бо еще не свидетельствуют о какой-либо масштабной экономической эксплуатации. Реально сопоставить интенсивность различных направлений обмена мы, увы, не в состоянии: в гадательных надписях царские дарения отражены слабо, поскольку это действие редко требовало предварительного мантического ритуала.

По итогам исследования можно сделать следующие выводы:

1) Выражение «взять бо», интерпретируемое китайскими исследователями в русле экономической эксплуатации, вероятно, означает пленение бо и не имеет отношения к взиманию дани. Мнение об усиленной экономической эксплуатации бо со стороны царя не имеет под собой реальных оснований.

2) Имеющиеся надписи о подношениях со стороны хоу и бо в принципе нельзя однозначно интерпретировать как свидетельство экономической эксплуатации. Скорее, речь может идти о двустороннем ритуальном дарообмене.

3) Надписей об участии хоу в ритуальном дарообмене с царем больше, чем надписей об участии в нем бо, что говорит о более тесной связи между царем и хоу. Однако масштабы, характер и значение этого дарообмена еще предстоит уточнить.