Направления промышленной модернизации аграрных районов Юга России и ее осуществление во 2-ой половине 1930-х гг. (на примере Кубани и Ставрополья)

В наши дни актуальными являются не только научные споры вокруг самого определения «модернизация», но и в первую очередь, исторические и идеологические ее аспекты. Связано это с конкретной информационной средой, в которой проходят соответствующие дискуссии по вопросам модернизации. Да и с попытками формировать извне эту среду с целью «ретушировать» и даже изменять исходные позиции научного осмысления конкретных исторических феноменов, особенно тех, что наглядно раскрывают роль СССР в самых ярких и драматических событиях ХХ века. А она велика, как и число тех социальных и военно-политических катаклизмов, что выпали на долю нашей страны в ХХ веке.

Содержанием советской модернизации 1930-х гг. ХХ в. являлся индустриальный прорыв, несмотря на колоссальные трудности, административно-командные и даже репрессивные методы руководства. Она была достигнута, поскольку в основу этого процесса была положена мощная, социально-солидарная, народная платформа. Совершенно новая парадигма обусловливалась российским менталитетом, сохраняя главные принципы и компоненты традиционной России. Советская модернизация, разрушив одни основы общества, создала другие, перенеся их в новую систему, как справедливо отмечают многие историки, что для России история – постоянно переживаемая драма ^{[19, c. 38]}. Необходимо отметить определенную степень подчиненности запросам форсированной индустриализации потенциала, ресурсов и огромного комплекса работ в сельском хозяйстве. Региональный аспект индустриализации всегда вызывал интерес у исследователей, особенно, если речь идет о развитии промышленности в аграрных районах.

Целью работы является рассмотрение индустриальных процессов, анализ проблем и достижений, структурных изменений в промышленном секторе указанных регионов в период их оформления и развития в 1936-1940 гг. Данные временные рамки исследования мотивированы наиболее серьезными изменениями в промышленности, поялением здесь новых отраслей прмышленности с усилением производственного статуса ряда предприятий, учитывая, что 1940 г. - последний предвоенный год. Географические рамки иследования интересны тем, что именно в рамках этого периода, в 1937 г. происходит выделение кубанских (из Азово-Черноморского края) и ставропольских (из Северо-Кавказского края) районов в самостоятельные Краснодарский и Орджоникидзевский (ныне Ставропольский) края. Тогда в первый входила и Адыгейская, а во второй - Карачаевская и Черкесская области. Предметом исследования являются особенности промышленного развития Кубани и Ставрополья, чья экономика имела ярко выраженную аграрную направленность.

По истории ряда индустриальных районов нашей страны существует достаточно большое количество научных трудов. Однако новизна данного исследования очевидна. Ведь работ по индустриальному развитию данных регионов в указанные годы в отечественной историографии крайне мало. Есть научные исследования, появященные либо промышленному развитию указанных регионов в период НЭПа, первых двух пятилеток, в годы Великой Отечественной войны, либо отдельным аспектам индустриального строительства, а также отдельным предпритиям. Это, например, работы историков советского периода М. И. Серовой ^[22], А. И. Гавриловой ^[1], добротно изложенных в рамках соответствующей парадигмы, относящейся к советскому строю. Также это труды современных авторов Ю.Б. Рагера ^[18], Н.В. Трапезниковой ^[27], Д. А. Салфетникова ^[20], Т.А. Самсоненко ^[21], М. А. Нанаевой ^[11], Ю. А. Стецуры ^[25] и др. В них рассматриваются различные стороны промышленного строительства в вышеуказанные пероды и использована достаточная источниковая база. Данная статья написана, главным образом, на основе архивных материалов, статистических сборников, документов и материалов, изданных как в исследуемый период, так и в современный.

Районы Северо-Кавказкого края, особенно кубанские, испытали в полной мере драматизм событий, связанных с коллективизацией, ее апогеем в конце 1-ой и 2-ой пятилетки. Это выкачивание сырья из сел и станиц, голод 1932-1933 гг. и его страшные последствия, репрессии казачества. С другой стороны борьба за "план" и жесткая эксплуатация сельского населения стимулировали развитие пищевой и перерабатывающей промышленности. В оформившейся в это время структуре региональной промышленности этот сегмент был определяющим, что было продиктовано аграрным характером кубанских и ставропольских округов (затем районов), входивших тогда в Северо-Кавказский край. Если мукомольные предприятия реконструировались, но оставались в основном небольшими, то в маслобойной промышленности появились крупные заводы. Напрмер, краснодарские гидрогенизационный и маргариновый, треста "Севкавжирмасло" ^{[28, c. 116]}. Имелись сахарные, кожзаводы, мясокомбинаты и другие, которые реконструировались. Реконструкция была общим направлением промышленной модернизации еще в годы 1-ой пятилетки на Северном Кавказе. Производственные фонды в тяжелой промышленности были за годы пятилетки более чем на половину обновлены, концентрация производства сопровождала ее реконструкцию.

Мелкие полукустарные предприятия ликвидировались в легкой промышленности, их оборудование передавалось более крупным заводам. Но уровень отраслей ее отставался низким, за исключением кожевенной промышленности, свою негативную роль сыграли методы и результаты проведения сплошной коллективизации в кубанских и ставропольских районах. Нехватка сырья и квалифицированных кадров также осложняла ситуацию. темпы роста были выше на немногих крупных предприятиях: цементных, крупных маслобойных или связанных с добычей и переработкой нефти. Несмотря на чрезвычайно завышенные плановые задания, приобрели свой экономический вес, расширив спектр видов выпускаемой продукции, заводы тяжпрома, такие как "Краснолит", им. Седина, "Красный металлист". По производственному потенциалу рознились не только предприятия, но даже отдельные цехи заводов. Поэтому говорить о стабильном индустриальном росте не приходилось.

Тогда были определены и главные направления развития промышленности: в группе "А" - приоритетные задачи развития электроэнергетики, топливной, сельхозмашиностроительной и металлообрабатывающей промышленности. В группе "Б" - промышленности, перерабатывающей сельскохозяйственное сырье. Причем по краю доля капиталовложений в промышленность и валовый объем выпуска ее продукции изначально определялся несколько выше, чем в среднем по стране. ^{[17, с. 145, 415]}. Задачи 2-ой пятилетки по промышленности Северного Кавказа имели определенные отличия от 1-ой. Проектировки теперь не были столь завышены и предполагали создание фактически "заново" легкой индустрии и мощной сырьевой базы в соответствии с ресурсами и потребностями населения в продукции ширпотреба. То есть, речь шла уже не столько о реконструкции старых, сколько о строительстве новых предприятий.

Основными направлениями модернизации для кубанской и ставропольской промышленности были следующими. Во-первых, качественный рост предприятий, перерабатывающих аграрную продукцию. Во-вторых, всемерная разработка и использование топливных ресурсов (нефтедобыча, нефтепереработка, разработка газоносных площадей и т.д.) в соответствии с запросами краевой, республиканской и союзной промышленности. В-третьих, создание мощных курортных зон, исходя из природно-ландшафтного потенциала краев. В-четвертых, развитие электроэнергетики и создание (уже в пределах 3-ей пятилетки), единой энергосети, а также модернизация городской инфраструктуры. В-пятых, модернизация транспортной сети и развитие новых видов транспорта и двигателей. Также отметим, что индустриальное развитие с начала 3-ей пятилетки началось уже в новых административно-территориальных условиях - в Краснодарском и Орджоникидзевском краях, с возросшей ролью столичных городов - Краснодара и Ворошиловска (Ставрополя) и уровнем городского хозяйства, где появились самые современные предприятия (ЗИП, "Тензоприбор" и др.) новых отраслей промышленности (химической, точного приборостроения и др.).

Особенности местной промышленности во многом определяли и характер индустриализации и ее направления. Так, на Кубани и Ставрополье подавляющее число промышленных предприятий работали на местной сырьевой базе, значимость которой отмечалась партийными и хозяйственными органами не только на уровне края, но и страны. Это такие ресурсы: для производства строительных материалов (цемент, клинкерные глины, промышленная древесина, камышит и пр.); топливные – нефть, газ и отчасти уголь; сельскохозяйственное сырье (зерно, молоко, масло, мясо, кожи и т.д.) ^{[10, с. 57-58; 23 c. 68-69]}. В структуре местной промышленности производство стройматериалов было фактором, важным и для союзной экономики. Кубанский цемент, например, использовался на некоторых крупных стройках 1-ых пятилеток.

Еще одним направлением в развитии местной промышленности были реорганизация и укрупнение производств. Образование Краснодарского края, обусловленное как административно-территориальными, так и хозяйственными соображениями высшего государственного, партийного руководства, сопровождалось появлением или разделением трестов и промсоюзов. Так были образованы, например, Крайпищепром, Крайлесхимпромсоюз, и другие производственно-хозяйственные объединения Краснодарского края, которому досталось 44 % территории бывшего Азово-Черноморского края, 17 % бюджетных средств, около 36 % госпромышлености и 41 % кооперативной промышленности. Остальное находилось в Ростовской области, имевшей по промышленности, особенно государственной, больший промышленный потенциал и, соответственно, большее количество промышленных предприятий ^{[10, с. 18-19]}. Крупные тресты, в основном пищевой, мукомольной промышленности были и в Орджоникидзевском крае. Например, Мукомольно-крупяной трест Наркомата заготовок СССР «Союзмука» в г. Ворошиловске, устав которого был зарегистрирован в августе 1936 г. Его основными функциями были руководство и эксплуатация мукомольных предприятий края ^{[7, л. 65]}.

Промышленная модернизация кубанских и ставропольских районов была достаточно комплексной как по направлениям, постановке задач, так и по целесообразному их достижению. Она включала в орбиту своего внимания и воздействия ресурсный и природно-климатический потенциал южных краев. Плодородные почвы и достаточно высокотоварное сельское хозяйство (во второй половине 1930-х гг. практически полностью коллективизированное) определяли производственно-технологическую направленность значительной части промышленных предприятий на обслуживание нужд аграрного сектора и переработку его продукции. Большая часть мукомолен и маслобоен, в основном небольших, была размещена в сельских районах. Конечно, реконструировались или строились там предприятия пищевой промышленности: средние и даже крупные, такие как 2-ой Кубанский сахарный завод в ст. Кореновской или ферментационный завод треста «Союзтабак» в ст. Крымской, маслозавод треста «Маслопром» в Ипатовском районе Ставрополья и др. Крупные предприятия пищепрома располагались, главным образом в городах, такие как кожзавод № 8, хлобчатобумажный комбинат, маслоэкстракционный завод в Краснодаре. Крупнейшую на Северном Кавказе беконную фабрику в Армавире также добавим сюда, а еще шерстопрядильную фабрику, мясоконсервный комбинат, кожзавод им. Трунова в г. Ворошиловске и др.

Новым явлением для краёв в конце 1930-х гг. стала организация районных пищевых комбинатов. Булочки, пряники, пирожки, кондитерские изделия выпускали пищекомбинаты в 37 кубанских районах. 7 предприятий вырабатывали мясокопченности, окорока и колбасы. Виноградные вина стал выпускать комбинат в Шапсугском районе. В ряде комбинатов были организованы вылов и переработка рыбы из местных водоемов ^{[4, л. 132]}.

Актуальным направлением во все углубляющемся процессе индустриализации стало решение вопросов энергообеспечения, водоснабжения и транспортных коммуникаций. Конечно, в первую очередь это касалось городского хозяйства, тем более что и на Кубани, и в Ставрополье крупные предприятия, пусть и относительно малочисленные, располагались в городах. И, даже добившийся несомненных успехов, образованный Краснодарский край (выделенный из состава Азово-Черноморского края), испытывал серьезные затруднения в этом плане. Правда, объективно возникшие проблемы часто связывались советским руководством, да и многими рядовыми тружениками нашей страны не столько с производственной стороной, сколько с политическими соображениями, с «вредительским планированием», диверсиями «врагов народа» и тому подобными конъюнктурными моментами.

При этом наиболее проблемными участками, например, в краевой столице – Краснодаре назывались энергоснабжение, водоканал, мостовые, трамвай, санитарная очистка города, связь и жилье. И дело было не столько в большинстве случаев в нехватке новой техники, сколько в серьезном техническом перегрузе. Так, трансформаторные будки в городе были загружены почти на 130 %, соответственно здесь участились аварии, выход из строя оборудования. Электростанции и электроцентрали (ТЭЦ, КРЭС, станция трамвая), с другой стороны, не работали на полную мощность из-за нехватки топлива-мазута, штыба и др. Промышленная модернизация на юге страны непременно включала в орбиту своего внимания и хозяйственного охвата вот эти проблемы. Решались они не только Народным комиссариатом хозяйства, но и Народным комиссариатом тяжелой промышленности, обеспечивающим указанные станции необходимым оборудованием: коленчатыми валами, паронагревательными трубами, а также финансовыми вложениями на капитальный ремонт сетей (150-160 тыс. рублей) ^{[10, с. 64]}.

Максимальное освоение топливных ресурсов и повышение эффективности работы топливной промышленности - еще одно модернизационное направление в развитии кубанской экономики. Тем более. что здесь производили бензин два крупных завода, из которых Туапсинский нефтеперегонный был наиболее известен. Кстати, промышленным видом топлива в это время становится газ. В начале 1940 г. планировалось построить газопровод по линии Тульская-Майкоп-Краснодар и перевести предприятия города с угля и мазута на газ, также как и новороссийские цементные заводы ^{[10, с. 222]}. Планировалось использовать газ как основной вид местного топлива для замены привозного угля и бензина в промышленности, транспортном и коммунальном хозяйстве. В газификации особенно нуждались предприятия Краснодара, Майкопа и Новороссийска. Наркомнефтепром приступал в 1940 г. к созданию газового коллектора с газопроводными ответвлениями для городов Краснодара и Майкопа между станциями Хадыженской и Ильской. Новороссийская цементная промышленность должна была снабжаться газом за счет расширения буровых и разведывательных работ в Анапском районе ^{[29, л. 64]}.

В конце 1938 г. на заседании бюро Орджоникидзевского крайкома ВКП(б) и крайисполкома подтвердили наличие высококачественного природного газа в г. Ворошиловске (Ставрополь) и за его пределами. Там уже были подготовлены 3 скважины с суточным дебитом 30 тыс. кубометров газа, а разведанная газоносная площадь позволяла пробурить до 15 эксплуатационных газоносных скважин. Однако существенным недостатком было отсутствие необходимых ассигнований и квалифицированных кадров именно в области разведочных работ. Для глубокого бурения не хватало средств и оборудования. Вопрос этот был чрезвычайно важным как для столицы Ставрополья, так и для большей части края в народнохозяйственном отношении. Ведь создание новой топливной базы имело огромное значение в первую очередь для развития местной промышленности и коммунального хозяйства. Поэтому для продолжения этих работ высшие государственные и партийные органы обязывали Наркомтяжпром открыть в г. Ворошиловске отделение Главгаза для разведки на газ и глубокое бурение. Ассигновав крупные средства на эти мероприятия, они также включили в план капитального строительства прокладку газопровода от скважин к промышленным и коммунальным предприятиям в 1939 г. и создание газонаполнительной станции для перевода автомобильного транспорта на газ ^{[9, с. 318-319]}.

Промышленная модернизация этого периода в спектр своего внимания включала кадровые, ресурсные и технологические аспекты. Крайне важным здесь было сочетание производственных задач с технологическими «ноу-хау» того времени, его научно-техническими открытиями и внедрениями. В частности, как видим, ставропольский газ находил свое применение в автомобильном транспорте, что было новым явлением в технике тогда, используется он и до сих пор в грузовом, пассажирском и легковом автотранспорте как альтернативное топливо и, с точки зрения экологии, является даже более предпочтительным, чем бензин или дизельное топливо.

Топливная база и ее функционирование, электроэнергетические предприятия и их бесперебойная работа – без этого индустриальное развитие невозможно. Скажем, что это вопросы не только энергетической, но и национальной безопасности. На Кубани и Ставрополье к этому, безусловно, стремились, энергетическая база там также создавалась, хотя единую энергосеть помешала создать война. Проблемы в самых разных регионах подчас были одни и те же. Кстати, в Ростовской области, после ее образования в том же 1937 г. промышленный потенциал был довольно большим, там, например, была создана единая энергетическая сеть – «Азчерэнерго». К началу 1940-х гг. планировалось создать подобную и на Кубани, и в Ставрополье, что было крайне необходимо. Из-за нехватки электроэнергии останавливалась работа предприятий, нарушались графики потребления энергии. Нагрузка на отдельные электростанции была огромная, они из «квартала в квартал» не выполняли установленного плана. Прямо было сказано некоторым хозяйственникам, что толку мало, что из-за этого не раз приостанавливалось производственная деятельность. В подобных оценках часто и откровенно доминировал субъективный фактор. Отмечалось при этом, что хозяйственники «проваливают» выполнение плана не потому, что не хватает электрической энергии, а потому, что они «сами неудовлетворительно руководят». Однако, отметим, что во 2-ой половине 1930-х гг. вступила в строй Баксанская ГРЭС в 25 тысяч киловатт. Это позволяло снабжать электроэнергией некоторые курортные ставропольские города, а также важную железнодорожную ветку Кисловодск – Минеральные Воды ^{[9, с. 220]}.

Вопросы энергоснабжения промышленности и городов решались зачастую на самом высоком уровне. Так, на строительство Краснодарской ТЭЦ, которая была включена в число строек 3-ей пятилетки, было выделено 3 млн. рублей. Дефицит энергобаланса г. Краснодара осенью 1940 г. составлял 40 %, что грозило городу даже переводом на аварийное положение, отключением электричества. А бюрократизм и волокита в Наркомате электростанций привели к необеспеченности вовремя столь важной стройки необходимыми материалами и работами. В итоге с неполной нагрузкой работали заводы союзного значения: им. Седина, Нефтеперегонный, Маслозавод № 2, Обозостроительный им. Калинина ^{[10, с. 267, 277]}.

Что же касается угледобывающей промышленности, то она имела место не сколько на Кубани, сколько в Ставрополье, особенно ценился карачаевский уголь. И, не смотря на то, что конкурировать с мощными шахтами комбината «Ростовуголь» ставропольская угледобыча не могла, все же трест «Орджуголь» в 1939 г. дал стране 110 тыс. тонн угля. А в 1940 г., что еще более показательно – уже 310 тыс. тонн, при этом экономия составила в деньгах более полумиллиона рублей ^{[9, с. 586-587]}.

В решении вопросов увеличения выпуска товаров широкого потребления важное место занимала промышленная (точнее сказать, промысловая) кооперация. Летом 1938 г. были заслушаны сообщения представителей промсоветов республик, краев и областей о мероприятиях по организации новых кооперативов. Президиум Всесоюзного кооперативного промышленного союза постановил, что «важнейшей задачей промсоветов, промсоюзов и специализированных союзов является организация новых кооперативов и производств, в особенности по отраслям, вырабатывающим изделия широкого потребления» ^{[15, с. 1]}. По Орджоникидзевскому краю, как тогда называлось Ставрополье, в плане промкооперации по производству изделий ширпотреба в 1938 г. насчитывалось 26 видов соответствующей продукции. Среди них: кровати – 840 шт., новая обувь – 140 тыс. пар, гончарная посуда и художественные гончарные изделия – на 300 тыс. руб., валенки – 44,7 тыс. пар, чулки и носки – 609 тыс. пар, верхний трикотаж – 62 тыс. штук, чемоданы – 24 тыс. шт., кондитерское производство – 1270 тонн и пр. Как видно из списка, ассортимент продукции, выпускаемый артелями промкооперации, был довольно разнообразным ^{[13, с. 3-4]}.

Следует отметить, что промкооперация в Краснодарском и, особенно, в Орджоникидзевском крае выполняла свои задачи, ее артели находились как в городской, так и в сельской местности и работали в основном на местной сырьевой базе. Хотя Кубань и Ставрополье были по преимуществу аграрными районами, доля промышленного производства здесь постепенно возрастала по мере ввода в строй новых заводов и фабрик. В Краснодарском крае крупных и средних промышленных предприятий было больше, чем у ставропольцев, у которых, в свою очередь создавались довольно крупные объединения по линии промкооперации, а всего там насчитывалось в это время около 11 тысяч кооперативных кустарей. Например, в конце 1938 г. на базе 19 артелей в г. Ворошиловске был образован Орджоникидзевский краевой текстильно-швейно-трикотажный союз (Крайтекстильшвейпромсоюз) ^{[14, с. 30-31]}.

Высокими темпами развивалась ставропольская пищевая промышленность, быстрее других отраслей, будучи приближенной к местному аграрному сырью. Ее продукция с 1928 г. по 1940 г. выросла более чем в 4 раза. Самые крупные предприятия находились, конечно, в городах и были они довольно известными, расширяя в предвоенные годы свои производственные мощности в Ворошиловске, Пятигорске, Георгиевске. Это знаменитый «Красный металлист», георгиевские арматурный и шиноремонтный заводы, пятигорский мотороремонтный машзавод, невинномысская шерстомойная фабрика и другие предприятия. Новые отрасли промышленности появились в этом крае: машиностроительная, металлообрабатывающая, химическая и горнорудная. В 1937 г. валовая продукция промышленности края достигла объема в 308 млн. руб., что больше уровня ее в конце 1-ой пятилетки в три с лишним раза. В новых названных отраслях работали 38 предприятий, выпускавших своей, столь необходимой городу и селу продукции на 19 млн. руб ^{[16, с. 120]}.

Сравним данные по развитию ставропольской и кубанской промышленности к 1940 г. В Орджоникидзевском крае к 1940 г. было построено новых или кардинально реконструировано – 617 промышленных объектов. Продукция промышленности в этом году по сравнению с 1935 г. выросла в 2,1 раза, производительность труда – на 34 %. Среднегодовые темпы прироста составляли 16 % по объему производства ^{[24, с. 48]}. Однако в Краснодарском крае с 1938 г. по 1939 г. прирост промышленной продукции составил 10,4 %. В 1938 г. в крае работали 1 тыс. 194 промышленных предприятий, выпускавших продукции более чем на один миллион рублей в ценах того времени. По сравнению же с 1937 г. валовая продукция промышленности края возросла более чем на 42 % в 1940 г. В этом последнем предвоенном году на Кубани уже действовало 1 тыс. 685 промышленных предприятий ^{[12, с. 12]}.

Следует заметить, что в работе предприятий ставропольских и кубанских были проблемы, которые административно не только не замалчивались, но подвергались жесткой критике, зачастую не принимая во внимания явно объективные трудности. Завышенные плановые задания выполнялись не всеми предприятиями, которые просто не успевали погасить задолженность прошлых месяцев, а еще несвоевременно обеспечивались сырьем, что сопровождалось простоями. Анализируя работу заводов в 1940 г., в промотделе Краснодарского Крайкома ВКП(б) отмечали, что «большинство предприятий края улучшило работу, выполнив 10-месячный план, а ряд заводов и трестов (Краймясомолпром, Росглавхлеб, кожзавод №8 и др.) досрочно завершил годовую программу». Однако отдельные предприятия «продолжали работать неудовлетворительно. А иные из них даже ухудшили свои показатели (литейно-механический завод «Октябрь», цементный завод «Пролетарий», Краснодарский компрессорный завод)» ^{[5, л. 76]}. При этом скажем, что эти предприятия уже стали известны в стране, новороссийский цемент - даже за рубежом, а завод им. Седина с 1937 г. стал выпускать первые отечественные карусельные станки, будучи уже одним из крупных станкостроительных предприятий в СССР.

Обратим внимание на то, что критике по «невыполнению» или «недовыполнению» плана подвергались предприятия не столько пищевой, сколько тяжелой промышленности, имевшие как краевое, так и союзное подчинение. И дело не только в том, что они не создали условий рабочим для выполнения норм выработки и не покончили с прогулами и простоями, на чем настаивала критика вышестоящих административно-хозяйственных органов. Плановая нагрузка на эти предприятия продолжала оставаться огромной, подчиняясь задачам форсированной индустриализации, растущим потребностям в видах промышленной продукции.

Уместным будет сказать в этой связи, что развитие транспортных сетей в проведении промышленной модернизации также имело огромное значение в ХХ веке вообще, в каком бы масштабе мы эти вопросы не рассматривали. Развивались все виды транспорта, так что «риторический» вопрос о дорогах в период советской модернизации решался довольно динамично. Сообразно ее задачам, например, строились новые ветки железных дорог. К концу второй пятилетки на Кубани уже действовали построенные для промышленных нужд железнодорожные ветки: Майкоп – Хаджок, Лабинская – Щедок и Комсомольская – Нефтегорск. При этом, как полагают современные исследователи, медленное выравнивание ситуации с железнодорожным транспортом не являлось следствием равнодушия или пренебрежения со стороны партийно-хозяйственного руководства всех уровней. Слишком высокими оказывались темпы роста экономики, а значит, и требования к объемам перевозимых грузов. Частично удовлетворить эти народно-хозяйственные потребности удалось как раз к концу 2-ой пятилетки ^{[26, с. 90]}.

Проблемным было и положение с городским транспортом, поэтому в планах 3-ей пятилетки этот вопрос занимал не последнее место, особенно в отношении крупных городов. Так, в Краснодаре реконструкция городского транспорта включала в себя вопросы количественного расширения автомобильного транспорта и электротранспорта в бесспорно растущем городе. Проблема решалась и за счет качественных изменений: введение совершенно новых троллейбусных линий на ряде маршрутов, наряду с трамваем. Вопросы качественного и количественного решения транспортных проблем являлись тогда весьма актуальными. Планировалось и регулярное водное сообщение по р. Кубань с участием «водного трамвая», а также городского парка таксомоторов. К ним относились жители городов таким образом: «автомобиль является не предметом роскоши, а обычным культурным средством передвижения» ^{[3, л. 297]}. Динамика промышленного строительства на юге России тогда была достаточно яркой, однако, ряд замечательных проектов не был реализован из-за нападения на страну гитлеровских нацистских армий.

Промышленность во 2-ой половине 1930-х гг. обслуживала и нужды курортного хозяйства. К концу 2-ой пятилетки полностью достраивается Сочи-Мацестинская курортная зона и обслуживающая ее промышленная инфраструктура. В ставропольской земле - это курорты Кисловодска и Минеральных Вод. Проблемы материального обеспечения, финансирования производства, взаимодействия индустрии, городского и сельского хозяйства, в рамках административно-командной системы помогала решать Государственная плановая комиссия при Совнаркоме СССР, созданная в феврале 1938 г. В поле зрения этой комиссии находились и вопросы грамотного и пропорционального размещения предприятий по районам в плане их приближения к источникам сырья.

Главенствующее значение в процессе интенсификации труда рабочих и инженерно-технического персонала предприятий играли рационализация, ударничество и его выдающееся проявление – стахановское движение. Рост количества ударников, стахановцев наблюдался практически во всех районах страны, во всех отраслях промышленности. Ну, а в кубанской и ставропольской промышленности наибольший процент стахановцев был, конечно же, в городских предприятиях, наиболее крупных. Такие, как краснодарские «Краснолит», завод имени Седина, Масложиркомбинат. новороссийские цементные заводы, майкопский завод им. Фрунзе, туапсинский нефтеперегонный; ворошиловские кожзавод им. Трунова, «Красный металлист», и др. Изобретатели, инициативные рационализаторы имели свою «площадку» для популяризации своих идей и опыта – Всесоюзное общество изобретателей (ВОИЗ), на предприятиях, в том числе и вышеупомянутых, были организованы бюро по рационализации и изобретательству – БРИЗы.

По кубанским предприятиям наибольший процент ударников был на всем известном Тихорецком паровозоремонтном заводе (50,7 %), а стахановцев – на Новороссийском вагоноремонтном (53,2 %) и Туапсинском нефтеперегонном (51,3 %) заводах ^{[9, с. 233]}. Это наивысшие показатели по крупнейшим предприятиям Азово-Черноморского края в сентябре 1936 г. Новые нормы выработки, введенные в это время не без определенных нареканий, осваивались всеми рабочими, и вот здесь также роль стахановцев была высока. В пищевой промышленности региона увеличивалась производство продукции, как и ее ассортимент. Так, на Ворошиловском пивзаводе не только выполнили годовой план, но и освоили выпуск высококачественных десертных вод и натуральных сиропов ^{[8, с. 1]}. То есть, расширение профильной производственной ориентации, количество новых цехов предприятий, соответственно и ассортимента промышленной продукции (зачастую крайне востребованной) имело место в исследуемый период. Причем не только на заводах местного тяжпрома, но и в легкой, пищевой, обрабатывающей сельхозсырье отраслях промышленности.

Но рост количественных показателей зависел от повышения качества труда, применения новых ударных приемов, что часто было непосильным для большей части рабочих, в отличие от стахановцев. Так, на заседании актива рабочих и ИТР Ворошиловского кожзавода им. Трунова в апреле 1938 г. в прениях по докладу технорука завода сами рабочие-стахановцы своим товарищам говорили: «Стахановское движение у нас понимают так, что, давая количество, про качество забывают. В результате чего мы имеем на товары такие дефекты… По механическому цеху до сих пор не налажен учет выработки стахановцев, и мы не знаем – кто у нас стахановец, кто ударник» ^{[6, л. 19]}.

И подобные проблемы наблюдались на многих предприятиях. Тем не менее, ударники и, особенно, стахановцы были безусловными примерами для остальных рабочих в деле интенсификации труда и повышения его производительности. Например, из объяснительной записки председателя планового отдела Ворошиловского горисполкома становится ясным следующее. Их «Текстилькомбинат» в один из кварталов 1940 г. имел 110 % плана по производительности труда. Но это было при невыполнении производственного плана почти на 30 % и перерасходе общего фонда заработной платы к выполненному объему работ на 44 тыс. руб. А от количества выработанной комбинатом пряжи зависело выполнение плана смежными артелями по выпуску трикотажных изделий. Причинами такой диспропорции было несвоевременное освоение нового цеха и вообще слабое техническое руководство цехами предприятия. Поэтому задачей ставилась срочная подготовка кадров и широкое использование инициативы передовых рабочих ^{[2, с. 81-82]}.

Таким образом, вторая половина 1930-х гг. характеризовалась не только усилением административно-командной системы, но и серьезными успехами в науке, технике и на производстве, выдающимися трудовыми рекордами. Именно в этот период соцсоревнование, рационализаторство и стахановское движение выступают как факторы интенсификации труда и производственного подвижничества. Во многом это повлияло на решение задач промышленной модернизации в Краснодарском и Орджоникидзевском краях, способствуя административно-территориальным переменам в этих регионах. Сопутствовала этим процессам реализация таких важных направлений индустриализации, как реконструкция и укрупнение значимых промышленных предприятий, повышения их производственного статуса в конце 2-ой и начале 3-ей пятилетки, развитие транспортной сети и городской инфраструктуры. Несмотря на наличие проблем, связанных с выполнением плановых заданий, ряд заводов повысили свой производственный статус и стали известными в стране; были окончательно созданы и стали полноценно функционировать курортные зоны. Кроме того, возрастает роль краевой топливной базы (нефть, газ, уголь), электроэнергетики, хотя единую энергосеть полностью создать перед войной не успели.

Труженики кубанской и ставропольской промышленности – рабочие и инженеры, руководители предприятий и служащие, мужчины и женщины многонациональных южных краев России – скромно и неутомимо вносили свой весомый вклад в общее, солидарное дело строительства новой жизни. Они трудились, учитывая последние веяния мировой науки и техники, испытывали административный и политический прессинг, огромные производственные трудности накануне войны. При этом мы вполне можем говорить об индустриальном характере преобразований в двух аграрных краях – Краснодарском и Ставропольском, где доля промышленного производства к концу 1930-х гг. существенно возросла. Известные значимые предприятия, реконструированные или построенные здесь, имели в рассматриваемый период серьезный вес не только для экономики краев, но и для союзной экономики. Некоторые из них стали известными за рубежом, также принося славу отечественной экономике, как и многие промышленные предприятия других регионов державы.