Религиозный фактор шведской эмиграции в Америку во второй половине XIX века

Шведско-американская история берет свое начало в 1624 г., когда король Швеции, Густав II Адольф, известный стремлением к великодержавию, обратил своё внимание на американские берега. Усиление позиций Швеции на международной арене выражалось и в колониальных амбициях короля. Так, 6 июня 1626 г. им была подписана хартия об основании Шведской Вест-индской Компании. Изначально целью шведов были не столько увеличение территорий, сколько поставки пушнины и табака ^{[1, c. 6]}. На тот момент король даже не предполагал, что спустя всего пару столетий американские земли станут для его страны настолько притягательными, что за небольшой период со второй половины XIX по 30-е гг. ХХ вв. практически пятая часть населения Швеции покинет родину. Общее число шведов, уехавших в Северную Америку, к 1910 г. составило около 1,3 миллиона ^{[2, c. 24]}.

Эмиграция в США была частью экономических и социальных преобразований, затронувших как Скандинавский полуостров, так и Северную Америку. Причины, заставлявшие людей отказаться от привычного образа жизни, время от времени менялись: это и перенаселение, и годы неурожая с вытекающими экономическими трудностями у большей части населения, и социальная несправедливость. Одним из важнейших факторов, способствовавших массовому оттоку шведского населения в Америку, был религиозный. Так же как английские пуритане ехали в поиске религиозной свободы в XVII в., искренне верующие шведы спасались от накопившегося раздражения.

Церковь Швеции в начале XIX в. была не просто тесно связана с общественной жизнью страны, но имела достаточно сильную власть и была представлена на всех уровнях жизни граждан. Она имела представительство в Риксдаге, именно высшее духовенство выбирало тех трех кандидатов, из которых королю было дозволено назначить епископа. Со средневековья приходы были центром общественной жизни, впоследствии собрание прихода и церковный совет становятся низшим органом местного административного управления. Священник был представителем как церковной, так и государственной власти. В его ведении были не только духовные переживания его прихожан: именно он занимался записями актов гражданского состояния (от бракосочетаний до причин смерти), от него зависел набор в солдаты и взыскание налогов. Интересен тот факт, что свою «гражданскую позицию», возможность сдачи академических экзаменов, получения должностей или выступления на суде надо было подтверждать через причастие минимум раз в год. Кроме того, в юрисдикции приходов находился полный контроль за образованием. Особенно актуально это становится после решений риксдага 1840-1841 гг. о всеобщем обязательном начальном образовании. Рождаясь, каждый швед сразу становился членом церковного прихода, то есть был неразрывно связан с Церковью ^{[3, с. 14],[4, с. 271, 275]}. Формализм этой организации, надменность духовенства отталкивали верующих шведов, чьими основными принципами были простота и нигилизм. Это отразилось в широком распространении пиетистических движениях.

В представлении многих шведов именно свобода вероисповедания в Америке давала ей определенную жизненную силу. В 1840 г. шведский пастор Петрус Лаэстедиус указывал в своих сочинениях на то, что Америка даже более религиозна, чем Швеция, поскольку «там, где есть свобода совести, найдется свобода и для веры». В шведском обществе складывалась парадоксальная, по его мнению, ситуация: в стране, где господствовала лютеранская церковь, «призывавшая всех к верности, многие жили без веры» ^{[5, c. 40]}. Несмотря на то что в XIX в. Шведская церковь была неотъемлемой частью жизни каждого шведа, в народе постепенно стал складываться отрицательный образ духовенства. Это отталкивало искренне верующих людей от официальной церкви, заставляя их искать истинную веру в том числе и за пределами своей родины.

В задачи данной статьи входит рассмотреть религиозный фактор, как один из первостепенных среди прочих причин шведской эмиграции в Америку. Стоит отметить, что для исследования шведской эмиграции имеется широкий спектр источников, однако особую важность играют письма, собранные американским исследователем, специалистом по Скандинавской истории Х.А. Бартоном. Будучи мигрантом во втором поколении, ученый посвятил большую часть своей жизни изучению шведско-американской истории, эмиграции и ассимиляции шведов в Америке. В своем сборнике «Письма из земли благоденствия» ^[6] ему удалось собрать воедино документы, в том числе, и материалы из личных архивов. О достоверности источника свидетельствуют данные, которые Х. Бартон предоставил в качестве дополнительной информации к каждому из размещенных им в сборнике писем. Бартон сопроводил найденные им документы подробным рассказом о писавших их людях, а также постарался дать справку об истории перемещения писем и их шведских адресатах. Это позволяет воспринимать миграцию глазами современников, становится возможным глубже понять переживания шведов.

Трансатлантическая эмиграция является важной вехой в истории Швеции. Интересен тот факт, что сам ход этого процесса сопровождался изучением. Так, например, в 1906 г. в Чикаго было образовано шведско-американское историческое сообщество, целью которого было изучение корней эмиграционного процесса, а также ассимиляции шведов. Ранним исследованиям характерно выделение двух главных вопросов: насколько сильные потери понесла Швеция и как эмиграция стала возможным. Такой постановке задачи способствовал фактор, известный как «синдром корней», который заключается в росте интереса к собственному наследию. Дети бывших мигрантов интересовались своей историей и пытались разобраться в ее причинах. Так, Джон Линдберг считал, что «для глубокого понимания процесса миграции необходимо сосредоточить свое внимание на тех важных социальных переменах, которые привели к ней» ^{[13, с. 1]}. Со временем развитие собственно научного интереса к проблеме увеличилось. Первым проявлением этого стало образование также в Чикаго в 1948 г. Шведско-американского Исторического Общества (до 1983 г. Историческое Общество Шведских Первопоселенцев) после празднования столетнего юбилея со времен первых поселенцев шведских мигрантов на Среднем Западе. Главной заслугой общества, помимо финансирования исторических публикаций, также является издание ежеквартального журнала Swedish Pioneer (с 1983 г. Swedish-American) Historical Quarterly с лета 1950 г. и по настоящее время. Большую роль в изучении шведско-американской истории сыграл ранее упоминаемый американский ученый Бартон. Наиболее значимый и известный его труд «Разделенный народ: шведы и шведские американцы 1840-1940» вышел в 1994 году ^[9] и включает в себя многостороннее исследование процесса миграции с самого его начала и до окончательного завершения. В работе уделяется большое внимание причинам вынужденного отъезда шведов в Америку. И именно религиозный поиск совпал в Швеции со временем, когда ее население начало мигрировать.

В протестантизме еще в XVIII в. начинаются определенные изменения, вызванные нарушением принципов, завещанных Лютером. Одним из самых массовых был ривайвелизм (revival – с англ. возрождение, пробуждение), направленный на «пробуждение» в вере. Его последователи отрицали иерархичность, необходимость ритуалов и церемоний в церкви. Веру они считали чрезвычайно личным делом, что способствовало глубокому чувству духовного убеждения и искупления каждого по отдельности. Ривайвелисты полагали, что христианство строится на евангельском призыве к покаянию и духовному возрождению через веру в Иисуса Христа ^{[7, c. 321]}. Таким образом, основной целью этого движения была подготовка к второму пришествию спасителя. Отсюда и пошла идея о Великом Пробуждении. В Швеции ривайвелисты представляли собой лишь молитвенные группы или кружки по изучению уже переведённой Библии, за что получили название чтецов (läsare – со швед. чтецы). Официальная церковь Швеции видела в них значительную угрозу, так как вслед за отказом от обрядов и церковной иерархии последователи этого движения начинали возвеличивать приходских священников и даже простых мирян до пророков ^{[8, c. 244-255]}.

Борьба с приверженцами ривайвелизма в Швеции началась в 1726 г., когда был принят Закон о молитвенных собраниях (Konventikelplakatet). Он запрещал собираться для молитв в частных домах вне зданий, принадлежавших церкви Швеции. В домашней обстановке разрешалось лишь проведение семейной молитвы. Закон был направлен, в первую очередь, для обеспечения единства религии ^{[3, с. 16, 24],[4, с. 286]}. Однако шведы, которые стремились к свободе в том числе и в религиозных вопросах, чувствовали себя ущемленными на родине, а значит искали пути выхода из сложившейся ситуации.

В то время как часть «чтецов» была призвана очистить и омолодить официальную церковь, другие искали способы вырваться из этого «лютеранского загона» ^{[9, с. 15]}. Разрешение на пересечение границы Швеции без обязательного письменного разрешения с королевской печати, полученное в 1840 г., открыло шведам возможность для миграции ^{[10, c. 105]}. Вопроса куда ехать у них не возникало. Америка виделась оплотом свободы: политической, экономической и религиозной. Новая страна не предполагала каких бы то ни было ограничений, а следовательно, туда могли ехать как миссионеры, желавшие построить свой новый Иерусалим, так и те, кого просто не устраивала «власть» официальной церкви в Швеции.

В большинстве случаев решение о переезде религиозные мигранты принимали под влиянием своего идейного лидера. Ими, как правило, выступали пасторы, которым прихожане всецело доверяли. Важно отметить, что ради достижения свободы и избавления от давления со стороны шведской церкви шведы объединялись, не взирая на свою социальную принадлежность. Авторство писем подтверждает данный факт. В них можно встретить как простого крестьянина, так и выходца из образованных городских семей, собравших все свои сбережения для главного путешествия их жизни [6 с. 35, 79, 139].

Одним из наиболее известных религиозных мигрантов был Эрик Янссон, крестьянин, ставший священником, из Бишепскулла в Упланде ^{[11, c. 1255],[6, с.35]}. Взгляды Янссона совершенно не совпадали с лютеранским вероучением: он верил в превосходство Библии над учениями Мартина Лютера и Иоганна Ардта. В частности, он был убежден, что человек, согласно Библии, благодаря своей вере уже достиг совершенства, благословления и не нуждался в спасении ^{[4, с. 289]}. За публичное сжигание работ протестантских богословов он не раз был арестован властями. С 1844 г. Эрик Янссон начал утверждать, что он был истинным пророком, с которым Бог разговаривал напрямую. Всех своих последователей он признавал безгрешными, в то время как остальные признавались им осужденными за грехи. После очередных столкновений с законом и, в частности, ареста Янссона, мученический образ самопровозглашенного «пророка» усилился.

Король Оскар I лично давал поручение главе суда Уппсалы провести слушание по этому делу, но благодаря удачной защите Эрик Янссон избежал наказания, отделавшись простым предупреждением. Беспокойство за свою жизнь побудила пророка и его четырехсот последователей отправиться в 1846 г. в Соединенные Штаты Америки в поисках новых мест, где, как он писал, «народы будут строить города для верующих» ^{[11, c. 1255],[12, c. 103-104]}.

В штате Иллинойс Янссон основал свою собственную колонию, которую назвал в честь места своего рождения Бишоп Хилл (Bishop Hill) ^{[13, с. 13]}. Натуральное хозяйство было основой жизнедеятельности колонии, численность которой спустя несколько месяце превышала 1000 человек ^{[6, с. 45]}. В письмах янссонистов часто прослеживается восторженная радость и уверенность в правильности выбранного пути. «Мы купили земли, которые не сравнить и с четвертью Швеции» ^{[6, с. 39]}, – писал один из жителей Бишоп Хилла домой. Люди были довольны почвой, которая была «в десятки раз плодородней» ^{[6, с. 41]}, и часто свои письма заканчивали настойчивыми приглашениями туда, «где всем рады» ^{[6, с. 43]}. Уезжая, больше всего они мечтали о свободной религиозной жизни, без многочисленных церковных ограничений, и они это получили.

К 1849 году в Бишоп Хилле была своя мельница, две лесопилки, церковь. Колония Бишоп Хилл по своей природе была похожа на коммуну, как это было предписано самим Янссоном: всё принадлежало всем в равной степени. Работа в колонии была очень строгой и регламентированной: кто-то работал на полях, другие занимались строительством.

Однако, идиллия в сельском Иллинойсе продлилась недолго. Когда муж кузины Янссона, Джон Рут, застрелил основателя колонии, история Бишоп Хилла могла закончиться. Кроме того, финансовый кризис 1857 г. сильно ударил по жителям коммуны. Это послужило дополнительным толчком, способствовавшим отъезду членов секты обратно на родину. Так, в частности, поступила и сама жена Янссона, принявшая решение вернуться домой сразу после гибели своего супруга ^{[6, с. 78]}. Многие из возвращавшихся больше не видели смысла своего пребывания на чужбине без прежнего лидера. Но особенность Бишоп Хилла в том, что после всех этих потрясений колония продолжала существовать, остались последователи учения Янссона, которые продолжали начатое им дело. За время Гражданской войны в США Бишоп Хилл преобразовался из религиозной коммуны в процветающий аванпост шведско-американского сообщества, став, таким образом, уникальной моделью американизации и ассимиляции, что было обусловлено степенью взаимодействия между колонистами и местными гражданами.

Значение янссонистов заключается в их роли для продолжающейся миграции. Будучи самой первой и самой большой группой шведских эмигрантов, покинувших родину по религиозному основанию, они очень много писали домой, и их письма, расхваливающие плодородность местных почв, стимулировали рост миграции. Все больше и больше людей, движимые уже не столько религиозными мотивами, но больше желанием покорить новые земли, покидали родные просторы. Янссонисты стали первопроходцами, открывшими Америку для шведов. Пересекая океан, прибывшие мигранты знали, что у них есть поддержка бывших соотечественников, уже проделавших этот нелегкий путь.

В вопросе содействия большую роль играла шведская религиозная организация, Августанский Синод, история которого также начинается с религиозного поиска. Один из основателей Синода, Ларш Эсбьёрн отучился теологии в Университете Уппсалы, в соборе которого и был рукоположен. В своих проповедях Эсбьёрн делал большой акцент на том, что спасение человека возможно лишь через личную веру в Иисуса Христа. Такие евангелические настроения заставили пастора вместе со 146-ю своими последователями уехать из Швеции в 1849 г. Они отправились на родину Второго Великого Пробуждения, места, где прижились идеи ривайвелизма: в Америку ^{[14, с. 18]}. Эсбьёрн обосновался в местечке Андовер, штат Иллинойс, где вместе со своими прихожанами построил церковь, ставшую впоследствии «матерью» шведской лютеранской общины. Средства на строительства были получены от знаменитой шведской оперной певицы Джоанны Линд, находившейся в это время в турне по Америке. Именно ее имя носит церковь по сей день ^{[16, c. 1-4]}.

Религиозные мотивы в шведской эмиграции начали терять свою актуальность после того, как осенью 1858 г. в Швеции был отменен закон, запрещавший молитвенные собрания. То, что привлекало большинство «чтецов» в Америке, теперь было доступно и на родине. Логическое завершение религиозной миграции ознаменовалось созданием Скандинавского (Шведского с 1870 г.) Евангелического Лютеранского Августанского Синода. В 1860 г. в результате собрания группы шведских пасторов в поселке Джефферсон Прайри (штат Висконсин), среди которых были Йонас Свенссон, Ларш Эсбьёрн, Туве Хассельквист, Эрик Норелиус и Эрланд Карлссон, было принято решение об основании нового объединения ^{[6, с.35-36, 82],[14, с.13]}. Название церковной организации было выбрано неслучайно: латинская версия названия города Аугсбург в Германии, где появился на свет один из определяющих документов лютеранства, Аугсбургское исповедание, звучит как Августана.

Августанский Синод стал не просто религиозной организацией, но полноправным шведско-американским социальным институтом, своеобразным «шведским домом» в Америке, где сохранялся родной язык и культура ^[16]. Организация включала широкую сеть церквей, колледжей и научных сообществ. В одном из выступлений президент Синода Эрик Норелиус подчеркивал весомый вклад религиозной структуры в жизнь шведской Америки, в установлении образовательных институтов и издательств. Сохранение шведской культуры и языка стало огромной заслугой института ^{[17, c. 32-35]}. Современники видели в нем «сильнейшего защитника шведского начала (svenskheten) в Америке» ^{[18, c. 46]}. Созданию же конкретной шведско-американской идентичности способствовало распространение прессы, ведь Синоду приналдежало наибольшее число шведских издательств в США ^{[19, c. 60]}. Примечательно, что просуществовало это объединение вплоть до 1961 г., после чего Августанский Синод стал частью Лютеранской церкви в Америке (Lutheran Church in America).

Закон 1873 года (Dissenterlagerna), разделивший понятия шведский гражданин и член Церкви, положил конец религиозной миграции из Швеции в Америку. Тогда шведам без угрозы каких-либо лишений предоставлялась возможность отказаться от лютеранства и исповедовать любую религию, одобренную государством. Гарантами выступали риксдаг и король Швеции лично ^{[13, с. 36]}. Жители Швеции получили ту самую религиозную свободу, о которой мечтали десятилетиями. Но необходимо помнить, что описываемый фактор не был единственным в перечне причин, толкавших людей покинуть родину. Шведские религиозные первопроходцы приоткрыли Америку для своих сограждан, показали её богатства, её возможности. Люди ехали от голода и бедности в поисках той самой «земли благоденствия». На 1880-е гг. приходится пик шведской эмиграции в США. «Куда бы я ни пришел, – пишет один из пасторов Августанского Синода после визита в Швецию, – все с интересом расспрашивают меня об Америке» ^{[6, с. 134]}. И заслуга в этом, несомненно, принадлежит первопроходцам.