Формирование системы общего образования взрослых в середине 1930-х гг.: общероссийский контекст и региональное измерение

Чернышева Инна Ивановна аспирант, Федеральное государственное бюджетное учреждение науки Институт истории и археологии Уральского отделения Российской академии наук 620990, Россия, Свердловская область, г. Екатеринбург, ул. Софьи Ковалевской, 16 Chernysheva Inna Ivanovna Post-graduate student, Institute of History and Archeology of the Ural Branch of the Russian Academy of Sciences 620990, Russia, Sverdlovskaya oblast', g. Ekaterinburg, ul. Sof'i Kovalevskoi, 16 inna_milena@mail.ru

Ликвидация неграмотности взрослого населения СССР и формирование системы общего образования взрослых вполне можно считать наиболее важными и успешными из множества трансформаций, осуществленных в 1930-е гг. В исторических публикациях эта политика советской власти рассматривается со значительной долей двойственности. С одной стороны, этот процесс осуществлялся с большими трудностями, сопротивлением отдельных людей, особенно женщин, что привело, как считают некоторые авторы, к единоначалию, что стало средством идеологической обработки населения ^[36]. С другой стороны, борьба с неграмотностью привела к существенному росту грамотных, заложила основу роста образованных людей в стране ^{[23; 32]}.

Существуют различные интерпретации деятельности школ взрослых во второй половине 1930-х гг. Так, ряд авторов полагают, что преобразование школ взрослых в новый тип образовательных школ, начавшийся в 1936 г., оказался преждевременным, произошло ослабление внимания государства к вечерним школам, развитие образования взрослых сузилось ^{[31, с. 37 – 42; 30, с. 28; 29, с. 43.]}

Противоположное мнение высказывает культуролог И. В. Глущенко, она считает, что борьба за всеобщую грамотность населения завершается примерно к 1939‑1940 гг. ^{[24, с. 249]}. Историк А. А. Фишева полагает, после принятия Конституции СССР 5 декабря 1936 г. проблема неграмотности населения уходит с политической арены, её решение стало частью рутинной деятельности Наркомпроса РСФСР ^{[45, с. 177]}. М. Н. Гущина считает, что недостаток материальных ресурсов не позволил решить всех проблем, стоявших перед наркоматом просвещения, особенно в плане полной ликвидации неграмотности ^{[26, с. 12]}. Авторы книги об уральской деревне утверждают, что 1933 – 1936 гг. были периодом «затишья» в ликбезработе, что обучение взрослого населения занимало второстепенное место в деятельности партийных и советских органов ^{[25, с. 41]}. Уральский историк М. А. Фельдман полагает, что формирование системы среднего образования трудящихся начинается только с 1939 г. ^{[44, с. 271]}. Как видим, в современной российской историографии существуют различные оценки развития системы общего образования взрослых в 1930‑е годы, что свидетельствует о необходимости исследования темы, при этом привлеченные к анализу региональные материалы позволят конкретизировать развитие процесса образования взрослых в России. Одна из проблем истории образования взрослых – формирование на Урале самостоятельного организационно-структурированного образовательного звена.

В данной статье анализируется процесс создания школ для взрослого населения в середине 1930-х гг., которые, с одной стороны, занимались ликвидацией неграмотности и малограмотности, а, с другой – развивали среднее образование, повышали уровень образования работавшего населения. Анализ основан на опубликованных работах и архивных материалах из федеральных и региональных архивов. Изучение регионального материала показывает особенности и действенность модернизации в сфере образования.

Реформирование системы образования взрослых на Урале проходило в условиях экономических, социально‑культурных и политических преобразований. Индустриализация, вызвавшая процессы урбанизации, привела к оттоку сельского населения, но и коренным изменениям условий жизни. Жить в городе неграмотному было сложно. Урал превратился в один из мощных индустриально развитых регионов страны. В период между переписями 1926 и 1937 гг. население Свердловской области увеличилось на 973 тыс. чел. (30,9%), причем количество городского населения увеличилось на 1227,1 тыс. чел. (на 245,8%). Рост горожан на Среднем Урале происходил в основном за счет миграционного прироста: крестьян из уральской деревни и депортированных сюда спецпереселенцев из других регионов страны ^{[35, с. 74]}.

Сложившаяся к первой половине 1930‑х годов сеть школ взрослых из-за недостаточного финансирования, несовершенства структуры, содержания образования не могла обеспечить требуемый охват обучения работавшей молодежи и взрослых. Это не была система народного образования со свойственной ей последовательностью и преемственностью составляющих элементов. Относительная преемственность существовала между ликпунктом и школой для малограмотных, которые являлись подготовительной ступенью, с одной стороны, к общеобразовательным курсам и школам взрослых повышенного типа (с 1934 г.), с другой – к системе партийного просвещения. Газета «Правда» в передовице «Грамотность и культура» констатировала, что в органах народного образования и профсоюзах живучи настроения, в соответствии с которыми работе по ликвидации неграмотности и малограмотности «придавался полублаготворительный характер» ^[38].

К середине 1930-х гг. созрели предпосылки реформирования общего образования взрослых. Документом, положившим начало реформирования системы общего образования взрослых, стало постановление СНК СССР и ЦК ВКП(б) от 16 января 1936 г. «О работе по обучению неграмотных и малограмотных» ^[37]. Оно было направлено на усовершенствование деятельности именно школ взрослых: утвердило учебные планы и программы школ грамоты и школ малограмотных; ликвидировало общество «Долой неграмотность». В соответствии с этим постановлением СНК РСФСР принял план по обучению на 1936 г.: 2,5 млн неграмотных и 2 млн малограмотных ^[28]. ВЦСПС поддержал предложение закончить в 1936 г. ликвидацию неграмотности среди членов профсоюзов и членов их семей ^[43]. В мае 1936 г. Наркомпрос РСФСР и бюро ЦК ВЛКСМ утвердили Положение о школах неграмотных и малограмотных подростках. Все подростки от 14 до 18 лет были обязаны пройти обучение в 3-классной вечерней школе и получить начальное образование ^{[47, с. 14 – 16]}.

На борьбу с неграмотностью были мобилизованы советские органы, партийные, комсомольские и профсоюзные организации. Однако мониторинг Наркомпроса РСФСР осуществления поставленной задачи показал, что её выполнение с самого начала тормозилось. Так, на 1 сентября 1936 г. по РСФСР вместо 2,5 млн неграмотных обучено 600,8 тыс. человек; вместо 2 млн малограмотных обучено 694,9 тыс. ^{[48, с. 25]}. С целью выполнения плана к 1 января 1937 г. правительство республики постановило: обеспечить помещениями все школы по обучению неграмотных и малограмотных; активизировать работу секций по ликвидации неграмотности и малограмотности при городских, районных, сельских советах; обеспечить широкое освещение в печати работы школ неграмотных и малограмотных; обучить допризывников 1914-1915 года рождения; издать учебники, методические пособия в необходимом количестве.

Таблица 1

Школы взрослых в Свердловской области на 1 января 1936 г.

*Составлено по: ГАСО. Ф. 88. Оп. 1. Д. 83. Л. 445, 445 об.

К началу 1936 г. в Свердловской области насчитывалось 3888 школ взрослых, в них обучались 127503 учащихся и работали 6694 преподавателя (см. табл. 1). По типу школ преобладали школы для малограмотных (55 % от всех школ взрослых, в них обучалось 58,9 % от всех учащихся и работало 51,5 % от всех преподавателей). Эти школы были наиболее актуальными и востребованными. 40,8 % всех школ взрослых области составляли школы грамоты (в них учились 31,7 % учащихся и преподавало 36,8 % учителей). Школы взрослых повышенного типа (были организованы в 1934 г.) составляли только 4,2 % от всех школ, в них обучалось 9,4 % учеников и работали 11,7% преподавателей от всех школ взрослых. Школы грамоты (бывшие ликбезы) охватывали взрослых и подростков, которые вообще не умели читать и писать. 60 % из них были расположены в сельской местности, учащихся в них было 52,4 %, учителей – 52,2 %. Большинство школ для малограмотных (58,6 %) также находилось на селе, доля учащихся в них составляла 40,7 %. Особенность промышленного Урала состояла в том, что среди школ взрослых преобладали городские школы взрослых повышенного типа: их было 68,7% (на селе – 31,3 %), учащихся – 87,8 % (на селе – 12,2 %), в них было сосредоточено 84,2 % учителей (на селе – 15,8 %).

Данные табл. 1 показывают, что большая часть школ содержалась за счет средств профсоюзных, кооперативных и других организаций: 78 % школ грамоты, 75,3 % школ малограмотных и 69,3 % школ взрослых повышенного типа, остальные финансировались из бюджета городских и районных ОНО. При этом в городах Урала 90,6 % школ грамоты и школ малограмотных и 64,2 % школ взрослых повышенного типа содержались за счет профсоюзов и прочих организаций. В сельской местности удельный вес школ взрослых, содержавшихся за счет районных ОНО, было больше: 30,4 % среди школ грамоты, 35,4 % школ малограмотных и 18,6 % школ взрослых повышенного типа. Однако связи между этими учебными заведениями для взрослых до середины 1930‑х гг. не было, они работали отдельно.

Новый этап развития образования взрослых связан и с появлением общеобразовательной неполной средней школы и средней школы для взрослых. Они скорее всего появились под влиянием успешного осуществления всеобщего начального обучения и введением всеобщего семилетнего образования в городах. Повышение общеобразовательного уровня населения осуществлялось вместе с ликвидацией неграмотности.

Приказом Наркомпроса РСФСР от 3 июня 1936 г. были установлены два новых типа школ взрослых: неполная средняя школа (НСШ) и средняя общеобразовательная школа (СШ) ^{[40, с. 2.]}. Наркомпрос РСФСР утвердил новый учебный план для этих школ. Перед школами взрослых была поставлена задача давать знания, равные по знаниям НСШ и СШ, учитывать запросы времени и особенности края ^{[51, с. 37]}.

В результате реформы в стране сложилась следующая система общего образования взрослых:

1. школы для неграмотных – срок обучения один год (первое звено).

2. школы для малограмотных – срок обучения один год (второе звено).

3. школы повышенного типа (НСШ, СШ), дававшие знания в объеме программы 5-7 классов и 8-10 классов средней школы – срок обучения по три года (третье звено).

Со временем первое и второе звенья этой системы проявили ряд недостатков, связанных с тем, что не удовлетворяли возраставшим требованиям. Во-первых, школа для малограмотных не давала таких знаний и навыков, которые бы позволили после ее окончания продолжить занятия самостоятельно, путем самообразования повышать свой культурный уровень. Во-вторых, знаний оказывалось недостаточно, чтобы пойти учиться в 5-й класс НСШ. То есть разрыв между начальной школой и НСШ нужно было заполнять в подготовительных группах (одногодичных) к 5-му классу. Они стали создаваться с августа 1937 г. ^{[42, с. 8 – 9]}. В-третьих, возникла острая необходимость в согласовании программ школ малограмотных с программами НСШ взрослых. Таким образом, новая структура образования взрослого населения преследовала главную цель – повысить доступность образования для разных слоев населения, ликвидировать неграмотность взрослых, создать все ступени единого образования в стране.

Перестройку системы обучения взрослых на местах восприняли как очередную компанию по ликвидации неграмотности. Промежуточные результаты были оглашены на Первом областном съезде учителей‑ударников, культармейцев по ликвидации неграмотности, который состоялся в конце сентября 1936 г. Заведующий Свердловским облоно И. А. Перель сообщил, что за 9 месяцев обучено только 31 тыс. неграмотных и малограмотных (это примерно 12 % от запланированного) ^{[9, л. 2]}.

Председатель Свердловского облисполкома В. Ф. Головин констатировал, что «в 1936 г. в области необходимо было обучить 100 тыс. неграмотных, а в конце года обучается только 46 тыс.; вместо 158 тыс. малограмотных обучается только 75 тыс. Разве это борьба за выполнение решений Политбюро ЦК ВКП(б) партии о полной ликвидации неграмотности?» На вопрос, почему так получилось, он ответил: «Потому что люди на местах не поняли политической важности поставленной задачи. Весной школы открыли, а летом их закрыли и до сих пор в сельскохозяйственных районах не возобновили работу» ^{[46, с. 18 – 19]}. Подобное мнение высказывал и секретарь Свердловского обкома ВКП(б) И. Д. Кабаков. В начале октября 1936 г. он заявил, что «на фронте ликвидации неграмотности за этот год прошли крупнейшие изменения. Мы имеем бурный рост работников народного образования. Однако летом [1936 г.] прекратили работу по ликвидации неграмотности, прекратили совсем, самопроизвольно свернули» ^{[12, л. 177]}.

Одна из причин срыва плана ликвидации неграмотности состояла в неорганизованности, нечеткости, отсутствии оперативности. Учет неграмотных, который проводили работники Свердловского облоно, а в районах инспекторы по обучению взрослых (одна ставка на район), показал, на 1 января 1936 г. в области было 58,2 тыс. неграмотных, а на 1 апреля 1936 г. сведения о количестве неграмотных выросли до 100,1 тыс., а на 1 июля 1936 г. – до 125 тыс. Подобная чехарда в цифрах была и в учете малограмотных: на 1 января их насчитывалось 130 тыс., на 1 апреля – 188 тыс., на 1 июля – 217 тыс. ^{[10, л. 6]}. Эта ситуация с количеством неграмотных и малограмотных могла вполне отражать ситуацию, поскольку постоянно увеличивался приток мигрантов в область.

Невыполнение плановых установок объяснялось неправильным пониманием на местах критериев определения категории «неграмотные». В разъяснении о порядке учета неграмотных за подписью заместителя наркома просвещения РСФСР Н. К. Крупской говорилось: «В ряде АССР, краев и областей был проведен новый переучет неграмотных, при этом граждане, умеющие читать и писать, но не имеющие знаний в объеме программы школы для неграмотных относились к неграмотным. Таким образом, многие, окончившие начальную школу, хорошо умеющие читать и писать, но забывшие трудные случаи умножения и деления, зачислялись также в неграмотные. Вследствие этого в некоторых областях и краях по статистическим данным получилось искусственное повышение числа неграмотных в 2-3 раза». Далее разъяснялось, что граждане, умеющие читать и писать, но «не знающие элементарной арифметики или знающие нумерацию в пределах 1000, умеющих делать письменное сложение и вычитание трехзначных чисел, умножение и деление лишь на однозначное число», считаются малограмотными ^{[39, с. 11]}.

Серьезное положение с ликвидацией неграмотности сложилась в национальных районах Свердловской области. В Коми-Пермяцком национальном округе на начало 1936 г. было учтено 7595 неграмотных и 11275 малограмотных. В округе был проведен учет всех неграмотных, составлен план обучения по каждому сельсовету, деревне, хутору, прошли пленумы во всех райисполкомах, организованы собрания неграмотных и малограмотных. В марте 1936 г. было охвачено обучением 3525 неграмотных и 4856 малограмотных. За апрель-май сумели пропустить через школы только 1235 неграмотных и 2005 малограмотных. Председатель Островского колхоза объяснил основную причину срыва работы школ взрослых: «Мне надо выполнять сельскохозяйственные задачи, поэтому отпустить на учебу не могу». В конце сентября возобновили работу 385 школ округа с охватом 2932 неграмотных и 5865 малограмотных. Однако, школы не были обеспечены учебниками на коми-пермяцком языке, тетрадями. Благодаря исключительной напористости учащихся школ взрослых в Кочевском районе использовали для письма бересту. Финансирование школ взрослых оказалось крайне недостаточно. В 1935/36 учебном году на ликвидацию безграмотности Свердловское облоно выделило округу только 11 тыс. рублей и 5 тыс. рублей нашли в местном окружном бюджете ^{[11, л. 99, 102, 103, 136]}.

Подобная ситуация была зафиксирована практически во всех районах области. Проверка промышленного Асбестовского района показала, что в школе взрослых один учебник по русскому языку приходился на 5-6 человек, задачников нет вовсе, одна книга для чтения на 8-10 человек, тетрадей не хватало, наглядные пособия отсутствовали ^{[15, л. 2–4]}. Это свидетельствовало, что развернувшаяся работа по ликвидации неграмотности не была обеспечена ни в финансовом, ни в материально-техническом отношениях.

Секретарь обкома ВКП(б) И. Д. Кабаков понимал, что с него спросят в центре за развал работы по обучению взрослых, он считал, что необходимо использовать привычные методы административного давления на районных партийных и советских работников в ликвидации неграмотности и малограмотности населения. 4 ноября 1936 г. обком партии разослал во все райкомы и горкомы партии угрожающую телеграмму. В ней утверждалось, что «совершенно неудовлетворительно» происходит привлечение неграмотных в школы: в Алапаевском районе из 2500 неграмотных обучается 1186, в Карагайском – из 647 - 115, в Егоршинском – из 2093 – 1056, в Режевском – из 515 – 211, в Коми-Пермяцком округе – из 7582 – 1828, в Шалинском – из 1966 – 284. Нетерпимое положение сложилось в большинстве районов. Горкомы и райкомы партии должны были немедленно обсудить состояние ликбеза и обеспечить в течение двух недель к 15 ноября вовлечение в школы всех неграмотных и основной массы малограмотных, установить контроль над качеством обучения. Особое внимание требовалось обратить на организацию школ ликбеза на лесозаготовках и среди допризывников ^{[13, л. 2]}. К началу 1937 г. в области действовало 7422 школы, в которых обучалось 214,1 тыс. взрослых учащихся (см. табл. 2).

Таблица 2

Школы взрослых в Свердловской области на 1 января 1937 г.

*Составлено по: ГАСО. Ф. 1813. Оп. 1. Д. 89. Л. 584. Данные по 73 районам их 74. В статистике конца 1937 г. ещё не введены термины неполные средние и средние школы, они по-прежнему ещё назывались «школы взрослых повышенного типа».

Данные табл. 2 в сравнении с данными табл. 1 показывают, что за 1936 г. количество школ взрослых в Свердловской области выросло практически в 2 раза – с 3888 до 7422, количество учащихся увеличилось в 1,7 раза. Более всего увеличилось количество школ для неграмотных – в 2,1 раза (в сельской местности – в 2,5 раза), количество учеников выросло в 1,8 раза по области, на селе – только на 64,8%, тогда как в городах рост наблюдался в 2 с лишним раза. Увеличилось и число школ для малограмотных (этот тип школ взрослых стал основным в области) в 1,8 раза, а учащихся – в 1,6 раза, причем в городах – в 1,7 раза. Не так существенно, как школы первого и второго звеньев, увеличилось количество неполных средних школ и средних школ взрослых – в 1,5 раза, а учащихся – в 1,4 раза, тем не менее заметен их рост в сельской местности – в 1,9 раза, а учащихся – 1,9 раза.

Грандиозные планы ликвидации неграмотности, как показывают документы, местные власти принимали без должного учета социально-экономической ситуации. Президиум Свердловского облисполкома 28 октября 1936 г. второй раз рассмотрел вопрос о состоянии работы по обучению неграмотных и малограмотных, отметил неудовлетворительную работу райисполкомов и горсоветов, облоно и районо и поставил задачу в спешном порядке организовать дополнительную сеть школ для неграмотных с тем, чтобы к концу 1936 г. в Свердловской области не осталось ни одного неграмотного. Такая спешка объяснялась подготовкой всесоюзной переписи населения в январе 1937 г., в которой предусматривался вопрос о грамотности. Облисполком утвердил план дополнительного развертывания в 1936/37 учебном году 160 школ для неграмотных и 2515 школ для малограмотных. Необходимо было дополнительно принять еще 103 тыс. неграмотных и малограмотных. Особое внимание уделялось обучению неграмотных колхозников на лесозаготовках, где планировалось открыть 100 стационарных школ при всех машинно-тракторных базах ^{[7, л. 366]}. Это решение привело к резкому росту количества школ взрослых, однако удержать эти показатели к концу 1936/37 учебного года не удалось.

Тем не менее с позиции властей плановые показатели, а их интересовали в первую очередь данные о ликвидации неграмотных, выполнены не были, несмотря на предпринятые усилия. В декабре 1936 г. в обком ВКП(б) Свердловское облоно предоставило очередную сводку о состоянии ликвидации неграмотных и малограмотных по области. За 1936 г. было обучено взрослых (в скобках в отношении к плану):

План обучения по области был сорван: из 250 тыс. неграмотных и малограмотных за 1936 г. было обучено 84 тыс. человек (33,6 %) ^{[14, л. 26]}. Профсоюзы провели эту работу существенно лучше, чем органы образования, если учитывать количественные показатели. Несмотря на невыполнение плановых установок, это был существенный прорыв, если учитывать, в каких сложных условиях проходило обучение взрослого населения области. Никто из чиновников не обратил внимание на крайне низкое финансирование мероприятий по ликвидации неграмотности населения. Средняя стоимость обучения одного неграмотного в школе с платным преподавателем составляла 24 рубля 80 копеек, в школе с общественным учителем–культармейцем – 4 рубля. Начисление на содержание административного персонала и расходы на учебно-хозяйственные нужды иногда совсем не предусматривались. С февраля 1937 г., когда была повышена заработная плата учителям школ взрослых, на обучение в школах для малограмотных с платными учителями на одного ученика тратилось 27 руб. 50 коп., на обучавшихся силами общественных учителей – 4 рублей. 28 коп. ^{[50, с. 24]}.

Выполнение планов тормозилось и тем, что школы неграмотных и школы малограмотных не сумели обеспечить учебниками. По данным Свердловского облоно, на 15 декабря 1936 г. в школы взрослых поступило 207,3 тыс. учебников для неграмотных при потребности 515 тыс.; для малограмотных получили 181,3 тыс. учебников вместо необходимых 533,6 тыс. ^{[6, л. 365]}.

Отчеты районов о ходе ликвидации неграмотности взрослого населения содержат объективную информацию о невозможности выполнения поставленных задач. Инспектор Чернушинского районо Александров сообщил, что он уже шестой инспектор за учебный год: «Почему часто меняются? Я пошел работать, обещали платить 289 рублей зарплаты, а платят 208 рублей. Я объехал по командировке 110 км и мне сказали, что это пойдет за мой счет. Выходит, что 50% оклада я должен обратить в командировки. В районе плохо с культармейцами, трудно уговорить». Инспектор Чердынского района Южанинов сообщил, чтобы организовать 20 школ на селе, объехал весь район, отдаленные сельсоветы, пришлось проехать за 27 дней 350 км. Выявили 7274 неграмотных и малограмотных, но весной учились только 1437 человек. Трудно подобрать преподавателей, работали только 3 учителя за плату и 41 культармеец» ^{[19, л. 1 об.]}.

Учителя отказывались работать в школах взрослых из-за невыплаты заработной платы. В Кудымкарском районе Коми-Пермяцкого округа в начале 1936/37 учебного года было открыто 90 школ взрослых, подобрали 20 платных учителей и 70 культармейцев, к маю 1937 г. в районе осталось 4 платных учителя и 20 культармейцев, остальные уволились ^{[3, л. 69]}. Более определенно было высказано о нежелании работать в школах взрослых в докладной из Коми-Пермяцкого округа: «Учителям школ ликбеза зарплата задерживается 2-3 месяца, они бегут с этой работы» ^{[22, л. 182]}. Учитель-ударник ликбезработы О. С. Канюкова работала в Белоевском сельсовете Кудымкарского района, с 15 декабря 1936 г. по апрель 1937 г. не получала заработной платы. Она несколько раз обращалась по этому вопросу в сельсовет, 5 раз ходила к заведующему районо, 2 раза ‑ в районный финансовый отдел – результатов никаких не получила, в конце апреля уволилась с работы. ^{[2, с. 68]}; ^{[4, с. 108]}. И это происходило в то время, когда с 1 февраля 1937 г. правительство повысило заработную плату учителям школ взрослых ^{[49, с. 15]}.

Существенное влияние на работу школ для взрослых оказала продовольственная ситуация в области. Зимой 1936 г. разразился голод, длившийся до лета 1937 г. и охвативший практически все сельскохозяйственные районы области. В очередях за хлебом прошла зима 1936-37 гг. для горожан Урала. Неурожай стал основой аграрного кризиса и предпосылкой продовольственного кризиса. Его проявлением было бегство крестьян из родных мест. В сельской местности области за первое полугодие 1937 г. на 7 % сократилось количество крестьянских дворов ^{[33, с. 268-272] [34, с. 60-66]}.

В этих условиях было не до учебы. Об этом говорили в феврале 1937 г. в колхозе «Политотдел» Еланского района: «Почему не ходим в школу? Нет хлеба. Зачем учиться?» ^{[17, л. 150, 151]}.

В Коми-Пермяцком округе весной 1937 г. в школах неграмотных и малограмотных осталось 45% взрослых учащихся. В Кочевском, Косинском, Юрлинском районах округа школы не работали совсем, районные ОНО объясняли это отсутствием средств ^{[18, л. 17]}. Закрылись школы для неграмотных и малограмотных в Асбестовском, Березовском, Больше-Сосновском, Верхотурском, Пермско-Сергинском, Черновском, Чердынском районах ^{[1, л. 453.]}. Посещаемость занятий сократилась до минимума, местами занятия совсем прекратились, школы взрослых закрывались, сообщалось в докладной записке в Свердловский облисполком ^{[5, л. 245]}.

Работники органов образования, объясняли отсев из школ неуспеваемостью учеников, занятостью на производстве, семейными обстоятельствами и материально-бытовыми трудностями. Назначенные планы обучения неграмотных и малограмотных были сорваны. По данным Свердловского облоно, к 1 июля 1937 г. было обучено 27,2 тыс. неграмотных (25% к плану), 35 тыс. малограмотных (35% к плану). Лучше выглядели цифры по допризывникам: обучено 72,5 % от запланированных неграмотных и 79,5% из малограмотных ^{[20, л. 80]}.

Для выяснения причин срыва ликвидации неграмотности, закрытия школ в июне 1937 г. в Свердловскую область была направлена Комиссия Наркомпроса РСФСР во главе с начальником управления Л. Цехером. Ее основной задачей было «определение последствий вредительства врага народа Переля, бывшего заведующего облоно, и оказание необходимой помощи в деле ликвидации этих вредительских последствий» ^{[21, л. 43]}. Заключение комиссии было предсказуемо в условиях того времени: провал в деле ликвидации неграмотности был результатом вредительства работников облоно и районо. Отсев учащихся из школ взрослых по Свердловской области оказался одним из самых высоких в РСФСР: он составил 40,2 %, наихудшие показатели в области дали Верещагинский район – 78 % и Полевской – 72 % ^{[53, с. 16, 19]}.

В докладе Е. Линкевича (заведующего отделом средних школ взрослых Наркомпроса РСФСР) 22 сентября 1937 г. была обозначена ещё одна причина – «враги народа старались подорвать финансовую базу школ» и был приведен пример, что в Свердловской области средства на школы взрослых расходовались не по назначению. Он отметил, что кадры школ взрослых засорены врагами, и потребовал каждого директора школы утверждать только в облоно ^{[54, с. 17, 18]}. На этом совещании обсуждался вопрос об отсеве учащихся школ взрослых. Назывались различные причины отказа учиться: декретный отпуск женщин, уход молодых людей в РККА, в школы-летчиков, болезни, семейно-бытовые условия (женился - бросил учёбу, замуж вышла - бросила школу), переход в другие учебные заведения, производственные условия и другие, но не называлась одна из главных причин – разразившийся голод.

В 1937 г. в развитии образования взрослых появилось новое направление. Постановлением СНК РСФСР в системе Наркомпроса было решено организовать общеобразовательное заочное обучение взрослых ^{[41, с. 2]}. Однако из-за нехватки финансовых средств и кадровых ресурсов система забуксовала на этапе решения проблемы неграмотности. Наличие огромного количества неграмотных взрослых заставляло местные органы власти отодвигать на второй план вопрос об открытии заочных средних школ.

Для массовой работы по ликвидации неграмотности потребовалось мобилизовать большое количество добровольцев, подготовить их для этой работы, обеспечить учебно-методической литературой, букварями, специально предназначенными для обучения взрослых. В Свердловской области культармейцы составляли 81,4 % всех преподавателей в школах для неграмотных и малограмотных ^{[55, с. 51]}. Органы ОНО постоянно обращали внимание на низкое качество обучения в таких школах. Созревало мнение, что только платные учителя (т.е. профессионально подготовленные) могут справиться с задачей качественного обучения в первом звене школы взрослых ^{[52, с. 63]}. Тем не менее, руководящие работники Наркомпроса РСФСР по-прежнему настаивали на привлечении к делу ликвидации неграмотности общественников.

Таблица 3

Школы взрослых в Свердловской области в 1937 г.*

*Составлено по: ГАСО. Ф. 241. Оп. 3. Д. 462. Л. 5, 6.

Данные табл. 3 показывают, что в течение 1937 г. произошло резкое сокращение школ взрослых по Свердловской области: с 7422 до 4560 (т.е. на 38,6 %). Больше всего уменьшилось количество школ для неграмотных – на 42,6%, школ для малограмотных стало меньше на 35,9%, НСШ и средних школ взрослых – на 23%. Соответственно уменьшилось и количество учащихся в них – на 34%, больше всего это произошло в школах для неграмотных (на 44,6%) и в школах для малограмотных (33,9%). Учащихся в НСШ и СШ взрослых, наоборот, стало больше на 8,4%.

В чем причины такого резкого сокращения школ взрослых? Чиновники объясняли это тем, что со стороны областного, районных и городских ОНО не было должного внимания делу ликвидации неграмотности и малограмотности. Эту причину постоянно ставили на первое место, тем более многие заведующие районными и городскими отделами ОНО в течение года были сняты с работы, часть из них была репрессирована. Эта же участь постигла и Свердловский областной отдел народного образования во главе с заведующим И. А. Перелем ^{[16, л. 15]}.

Политика ликвидации неграмотности, несмотря на многочисленные трудности и препятствия, показала впечатляющие успехи. По переписи населения в 1926 г. грамотных в возрасте от 9 лет и старше на Урале было около 60 %. ^{[8, л. 3, 5]}. По данным Всесоюзной переписи населения 6 января 1937 г., грамотными среди населения страны от 9 лет и старше мужчин было 86 %, женщин – 66,2 % ^{[27, с. 94]}. Тем не менее, был осуществлен существенный рывок в решении проблемы ликвидации неграмотности. В 1936 – 1937 гг. была решена одна из главных задач: сформирована система общего образования взрослого населения России. Для периода формирования региональной системы было характерно: определение оптимального содержания и разработки эффективных форм обучения; недостаток квалифицированных педагогических кадров; недостаточное материальное обеспечение педагогов; низкое бюджетное финансирование школ для взрослых; нехватка средств на материально-техническое обеспечение учебного процесса. Свой отпечаток и влияние на систему образование взрослых оказали голод среди сельского населения, продовольственные трудности в городах и политические репрессии. В середине 1930-х гг. произошла коренная перестройка школы взрослых, созданы полноценные программы и учебные планы; совершенствовались методы обучения взрослого работавшего населения; созданы новые типы общеобразовательных учреждений для взрослых.