Актуальные вопросы реализации начальником подразделения дознания полномочий по устранению процессуальных нарушений, допущенных дознавателем на стадии предварительного расследования

Зырянова Елена Евгеньевна адъюнкт, Уральский юридический институт Министерства внутренних дел Российской Федерации 620089, Россия, Свердловская область, г. Екатеринбург, ул. Родонитовая, 12 Zyryanova Elena adjunct at Ural Law Institute under the Ministry of Internal Affairs of the Russian Federation 620089, Russia, Sverdlovsk Region, Yekaterinburg, str. Rodonitovaya, 12, ap. 97 alulusik2015@yandex.ru Другие публикации этого автора

Законодательно должность начальника подразделения дознания и его процессуальные полномочия была предусмотрена Федеральным законом от 06 июня 2007 года №90-ФЗ «О внесении изменений в Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации» ^[1].

Следует признать, что это долгожданное решение законодателя. До этого с 1992 г. по 06.07.2007 г. в системе ОВД существовал руководитель специализированного подразделения по организации дознания, осуществляющий свою деятельность только в соответствии с ведомственными актами.

Согласно пункту 17.1 статьи 5 УПК РФ начальник подразделения дознания – это должностное лицо органа дознания, возглавляющее соответствующее специализированное подразделение, которое осуществляет предварительное расследование в форме дознания, а также его заместитель ^[2].

Из этих положений усматривается, что определив, таким образом, понятие начальника подразделения дознания, как участника уголовного судопроизводства со стороны обвинения, законодатель наделил его самостоятельной компетенцией и процессуальными полномочиями, возложив на этого участника практически те же полномочия, которыми еще недавно обладал начальник следственного подразделения.

Замысел законодателя можно объяснить тем, что на практике дознание, как форма расследования, давно перестало быть «начальной» формой расследования. Дознание стало сложным. А по объему временных и процессуальных затрат сравнимо с предварительным следствием. В связи с чем многие начальники органа дознания в ряде случаев показывали практическую невозможность осуществлять непосредственный контроль за деятельностью подчиненных дознавателей.

Однако появление начальника подразделения дознания в качестве участника уголовного судопроизводства учеными было воспринято неоднозначно. Многие отрицательно отнеслись к тому, что начальник подразделения дознания был наделен достаточно широкими процессуальными полномочиями.

Так Б.Т. Безлепкин, обращал внимание на «тенденцию перерождения дознания в предварительное следствие второго сорта», считает, что такое преобразование начальника подразделения дознания «несостоятельно с теоретической точки зрения и иллюзорно с практической, потому что ничего не меняет в главном: вся полнота таких полномочий сосредоточена в руках руководства данным учреждением, которое назначает как дознавателей, так и руководителя подразделения дознания, поручает этому подразделению расследование конкретных дел и несет ответственность за состояние работы на этом участке» ^[3].

Другие ученые, напротив, поддерживают рассматриваемое нововведение.

Например, С.А. Табаков положительно оценивая законодателя, обращает внимание на такое важное преимущество начальника подразделения дознания перед другими субъектами, осуществляющими процессуальный контроль над дознавателем (начальником органа дознания, прокурором), как нахождение его в непосредственной близости к объекту контроля ^[4].

Присоединяясь к данному мнению, полагаем, что наделение начальника подразделения дознания полномочиями по процессуальному контролю над подчиненными дознавателями положительно сказалось на качестве и эффективности дознания. Это подтверждается практикой изучения уголовных дел сроки расследования, по которым сократились, снизилось количество уголовных дел возвращенных на дополнительное расследование.

Вместе с тем мы считаем, что объем полномочий, которыми начальник подразделения дознания наделен в настоящее время не в полной мере отвечает современным реалиям.

В этой связи следует признать, что проблема законодательного регулирования и правоприменения полномочий начальника подразделения дознания не исчерпана, поэтому актуальна и заслуживает дальнейшего изучения и разрешения.

Предпримем попытку рассмотреть отдельные вопросы, касающиеся данной проблемы, обратимся к такому общему положению, как понятие «полномочия». Сразу отметим, что, к сожалению, в юридической литературе нет единой точки зрения по вопросу о смысловом значении категории «полномочия».

Так, в гражданском праве полномочие рассматривается как право одного лица (представителя) совершать сделки от имени другого (представляемого), тем самым создавая, изменяя или прекращая права и обязанности представляемого ^[5].

В теории государства и права и науки управления полномочия рассматриваются как составная часть компетенции и статуса органа, должностного лица, некоторых иных лиц, реализующих функции, предусмотренные для них законодателем, выражающаяся в праве соответствующего субъекта действовать в определенной ситуации способом, предусмотренным в нормах права. При этом данное право рассматривается одновременно и как обязанность.

Полагаем возможным поддержать мнение таких авторов как И.А., Насонова, Ю.В. Буров и Т.А. Арепьева, которые под полномочиями начальника подразделения дознания понимают предоставленные ему законодателем права и обязанности, реализуемые с помощью властных действий процессуальные средства для осуществления возложенных на начальника подразделения дознания функций ^[6].

Нет в уголовно-процессуальном законе и определения «функций». Под ними наиболее часто понимаются важные общие обязанности, вытекающие из положения должностного лица или органа в системе органов внутренних дел. А исходя из теории уголовного процесса понятие «уголовно-процессуальная функция» используется для характеристики назначения того или иного участника уголовного судопроизводства, для обозначения основного направления его уголовно-процессуальной деятельности. Эта деятельность осуществляется во имя достижения определенной цели, устанавливает процессуальные отношения между реальными субъектами с установленной функциональной зависимостью.

При этом эти два понятия очень близки друг к другу, но не тождественны.

Следует заметить полномочия вытекают из функций и представляют собой совокупность конкретных прав и обязанностей по вопросам, отнесенных к конкретной компетенции должностного лица или органа в системе органов внутренних дел. Однако в соответствующих статьях действующего УПК РФ регламентирующих процессуальных статус участников уголовного судопроизводства, термин «обязанность» прямо не используется. Употребляются другие понятия, такие как «уполномочен», «вправе» и «не вправе», которые являются многозначными и могут выступать как синонимами, так и антонимами друг к другу.

Говоря о полномочиях и функциях начальника подразделения дознания, нельзя забывать и его месте в системе субъектов органа дознания.

Являясь субъектом органа дознания и участником уголовного судопроизводства со стороны обвинения, начальник подразделения дознания выполняет на основе состязательности сторон функцию обвинения. Эта функция включает в себя формулирование, предъявление, доказывание и поддержание обвинения. При этом, находясь, иерархично, между начальником органа дознания и дознавателем, начальник подразделения дознания реализует только ему присущие полномочия.

К одним из таковых можно отнести полномочие начальника подразделения дознания по устранению процессуальных нарушений, допущенных дознавателем.

На сегодняшний день указанные полномочия начальника подразделения дознания реализует в основном посредством вынесения постановления об отмене необоснованного постановления дознавателя о приостановлении производства дознания по уголовному делу и внесения ходатайства прокурору об отмене незаконных и необоснованных постановлений дознавателя об отказе в возбуждении уголовного дела. Что касается реализации таких значимых полномочий, как утверждение обвинительного акта и постановлений о прекращении производства дознания по уголовному делу, а равно и полномочий по устранению нарушений выявленных им в ходе осуществления процессуального контроля, то начальник подразделения дознания ими не наделен. По-прежнему этими полномочиями наделен только начальник органа дознания. При этом он, являясь одновременно и должностным лицом целого органа и непосредственным участником уголовного судопроизводства, выполняет значительный объем должностных обязанностей, порой не связанных с процессуальной деятельностью. Поэтому начальник органа дознания физически не в состоянии контролировать весь ход расследования преступлений в рамках уголовных дел, отнесенных к подследственности подразделений дознания, своевременность, законность и обоснованность принимаемых дознавателями решений. Иное положение у начальника подразделения дознания. Он напротив, находится ближе к своим подчиненным, поэтому может постоянно и непрерывно контролировать производство дознания, принимать конкретные меры, направленные на обеспечение качества расследования. В частности вправе и обязан давать своевременные указания и принимать соответствующие меры к устранению процессуальных нарушений, допущенных дознавателем. Осуществляя ежедневный контроль за расследованием уголовных дел подчиненными дознавателями, начальник подразделения дознания дает указания о направлении расследования и о выполнении необходимого объема следственных действий, следит за соблюдением процессуальных сроков, проверяет законность и обоснованность принятых дознавателями процессуальных решений и составленных на основе этого процессуальных документов. Однако законных инструментов, в смысле процессуальных полномочий, реализуя которые начальник подразделения дознания мог бы устранить выявленные нарушения не дожидаясь указаний начальника органа дознания и требований прокурора, на настоящий момент явно не достаточно.

Между тем на этот счет среди ученых-процессуалистов существуют диаметрально противоположные мнения.

К примеру, М.А. Митюкова полагает, что право утверждения обвинительного акта должно остаться у начальника органа дознания ^[7].

Напротив, по мнению Д.А. Гришина, полномочие по утверждению обвинительного акта должно быть передано начальнику подразделения дознания ^[8].

Другой вариант решения рассматриваемой проблемы предлагает О.С. Морева. По ее мнению, ч. 4 ст. 225 УПК РФ необходимо изменить и изложить следующей редакции: «Обвинительный акт, составленный дознавателем, утверждается начальником подразделения дознания или начальником органа дознания»^[9].

На наш взгляд, позиция Д.А. Гришина и таких ученых как С.Н. Бурцева, Д.Ю. Сафоненко, придерживающихся аналогичной позиции, наиболее правильная. Вместе с тем, представляется, что она требует своей корректировки.

Полагаем, что ч. 4 ст. 225 УПК РФ следует изложить в следующей редакции: «Обвинительный акт, составленный дознавателем, согласовывается с начальником подразделения дознания. Материалы уголовного дела вместе с обвинительным актом не позднее суток со дня выполнения требований ст. 217 УПК РФ направляются прокурору».

То есть, помимо наделения начальника подразделения дознания указанным полномочием - согласовывать, а не утверждать обвинительный акт и обвинительное постановление, необходимо законодательно закрепить срок направления уголовного дела прокурору, так как выполнение этого действия не может быть отложено и по времени должно быть четко регламентировано. С этой целью в УПК РФ необходимо закрепить конкретный срок, то есть указать необходимость направления уголовного дела прокурору не позднее суток, со дня выполнения требований ст. 217 УПК РФ.

С тем, чтобы начальник подразделения дознания мог реализовывать указанные полномочия ч. 1 ст. 40.1 УПК РФ следует дополнить следующими пунктами, окончательно изложив их в следующей редакции:

1) пункт 3 ч. 1 «отменять необоснованные и незаконных постановления дознавателя об отказе в возбуждении уголовного дела, приостановлении произволдства дознания по уголовному делу, постановлений о прекращении производства дознания по уголовному делу».

2) пункт 5 ч. 1 «согласовывать обвинительный акт и обвинительное постановление».

Наделение начальника подразделения дознания указанными полномочиями и внесение указанных изменений позволит повысить эффективность ведомственного процессуального контроля, соблюдение законности и обоснованности процессуальных действий и решений дознавателей, соблюдение прав участников уголовного судопроизводства, повышения качества расследования уголовных дел.