Культ императорского дома при Траяне

Данилова Валерия Юрьевна кандидат исторических наук доцент, кафедра всеобщей истории, Владимирский государственный университет им. Александра Григорьевича и Николая Григорьевича Столетовых 600014, Россия, Владимирская область, г. Владимир, пр. Строителей, 11, ауд. 320а Danilova Valeria PhD in History Docent, the department of General History, Vladimir State University named after Alexander and Nikolay Stoletovs 600014, Russia, Vladimirskaya oblast', g. Vladimir, pr. Stroitelei, 11, aud. 320a fasikcat@yandex.ru Другие публикации этого автора

Данная статья посвящена культу императорского дома в Римской империи при Траяне (98–117). Культ императорского дома представлял собой почитание живых и обожествление умерших родственников правителя и находился в тесной связи с культом императора. Как известно, культ императора и императорского дома ввел Август, и в течение I в. н. э. он приобрел повсеместный характер ^{[1, с. 180–181; 2, с. 210–211]}. Особенность этого имперского культа состояла в том, что он имел скорее политико-идеологическое, чем религиозное значение, поскольку обожествлялась не сама личность императора, а его власть ^{[3, с. 116]}. Актуальность темы состоит в том, чтобы выяснить роль культа императорского дома в идеологии Траяна. Образ семьи императора был тесно связан с образом самого правителя, создававшимся официальной идеологией ^{[4, с. 41]}. Информацию по теме исследования дают письменные источники («Панегирик» Плиния Младшего, эпиграммы Марциала, сатиры Ювенала, исторические сочинения Диона Кассия, Аврелия Виктора и Евтропия), изображения и легенды на монетах, портреты членов императорского дома. Сравнительный анализ разных типов источников вкупе с лингвистическим методом дают возможность ответить на поставленный вопрос.

Рассмотрим сначала, как действовал Траян по отношению к своим родителям — приемному отцу Марку Кокцею Нерве и родному отцу Марку Ульпию Траяну. Траян пришел к власти благодаря тому, что в октябре 97 г. Нерва усыновил его и назначил своим соправителем. В 98 г. после смерти Нервы Траян обожествил своего приемного отца ^{[5, VIII.1.1]}. Такое действие не было новшеством: уже Август обожествил своего приемного отца Гая Юлия Цезаря, и далее императоры делали это неоднократно. По свидетельству позднего автора, сенат проводил тело Нервы с таким же почетом, как некогда тело Августа ^{[6, XII.12]}. Однако приближенный Траяна Плиний Младший в своей хвалебной речи в адрес принцепса в 100 г. настаивал на том, что предыдущие правители обожествляли своих предшественников с корыстными целями: Тиберий обожествил Августа, чтобы ввести закон о преступлениях против величия, Нерон обожествил Клавдия, чтобы насмеяться над ним, а Тит и Домициан обожествили своих отца и брата (Веспасиана и Тита соответственно) для того, чтобы считаться сыном и братом богов. Траян же обожествил Нерву только потому, что Нерва был достоин обожествления ^{[7, Pan., 11.1–2]}. Плиний в своих произведениях неоднократно подчеркивает благочестие и почтительность (pietas и obsequium) Траяна по отношению к Нерве ^{[7, Epist., X.1.1; Pan., 9.3; 10.3]}, то есть те качества, которые должен был проявлять сын по отношению к отцу, согласно традиционной римской морали ^{[8, с. 22]}. Плиний в «Панегирике» и «Письмах» несколько раз называет Нерву «наилучшим» (optimus) принцепсом, а также «почтеннейшим» (sanctissimus), «божественным» (divus) и один раз даже богом (filius dei о Траяне) ^{[7, Pan., 10.4; 89.1; 90.6; 92.4; 94.3; Pl. Epist., X.4.2; 8.1; 90.6]}. Из всего этого современники должны были сделать вывод о глубоком почтении Траяна к своему приемному отцу. Однако наряду с этими уважительными фразами заметно, что Нерва представлен Плинием в достаточно неблагоприятном свете: он не сумел справиться с мятежом преторианцев, потерял уважение (imperator qui reverentiam amiserat) и спасся только благодаря усыновлению Траяна ^{[7, Pan., 6.1–5, 8.4–6; 10.1]}. При внимательном анализе текста «Панегирика» становится ясно, что все заслуги Нервы сводятся исключительно к усыновлению Траяна, который был лучше своего усыновителя ^{[7, Pan., 10.4–5; 89.1, 3]}. Несколько пренебрежительное отношение Траяна к Нерве прослеживается и в том, что Траян после адопции не принял, как это обычно делалось до него, родовое имя своего приемного отца — Cocceius, а только его когномен Nerva ^{[9, с. 65]}, и в том, что после обожествления Нервы не последовало отдельного, посвященного ему выпуска монет, тоже являвшегося традицией ^{[10, с. 408]}. Возможно, император и сенат находились в затруднении насчет чеканки монет, поскольку Траян был первым, кого усыновил не родственник ^{[11, с. 5]}. Ситуация усложнялась тем, что с момента смерти Нервы в январе 98 г. и далее вплоть до осени 99 г. Траян отсутствовал в Риме. Divus Nerva («Божественный Нерва») впервые появляется на монетах Траяна только в 107 г. ^{[12, № 706; 13, № 131; 10, с. 407–408]}. Очевидно, Траян обожествил Нерву c политическим расчетом: апофеоз Нервы поднимал авторитет усыновителя Траяна и одновременно способствовал укреплению власти последнего, что было для него очень важно в начале правления.

Характерно, что в одном из фрагментов «Панегирика» наряду с Нервой прославляется родной отец Траяна, к тому моменту уже умерший. Плиний отмечает, что Траян-Старший занимает место «если не на звездах (как divus Nerva), то в непосредственной близости к звездам» (si non sidera, proximum tamen sideribus) ^{[7, Pan., 89.2]}: фраза, в которой виден намек на возможное обожествление отца Траяна в будущем. Кроме того, Плиний ставит вопрос о том, что более достойно славы: родить такого человека, как Траян, или избрать его для усыновления. И хотя далее в «Панегирике» Плиний прославляет обоих родителей Траяна ^{[7, Pan., 89.3]}, с нашей точки зрения, сам император гораздо больше симпатизировал своему родному отцу. Траян, который уделял значительное внимание прославлению себя как воина и полководца, карьеру военного начал именно под руководством отца в Сирии ^{[7, Pan., 14.1; 89.2]}. Траян-Старший показал себя умелым полководцем, когда под общим командованием Веспасиана подавлял восстание в Иудее в 67–69 гг. будучи во главе легиона X Fretensis. Затем в 73/74–76/77 гг. Траян-отец был наместником Сирии. За несколько лет он построил эффективную сеть коммуникаций, укрепил территориальный контроль над Сирией и достиг стратегической победы над парфянами — главными врагами Рима на Востоке. За эти достижения он получил триумфальные знаки отличия — ornamenta triumphalia ^{[14, с. 684–687; 15, c. 13–18]}. Таким образом, сын вполне мог гордиться отцом, отличившимся как в военном, так и в административном плане. Нерва же особых административных и военных заслуг не имел.

В конечном итоге Траян обожествил и своего родного отца. Это произошло в 112 либо 113 г., о чем свидетельствуют монеты с легендой «Divus pater Traianus», выпущенные в период между 112 и 114 гг. ^{[16, №№ 204, 212, 214; 12, №№ 500, 505-507; 17, c. 1144, илл. 74b, 75b]}. Обожествление родного отца Траяна говорит об усилении культа императорского дома, а также о возвышении самого императора, поскольку после данного события он стал дважды «сыном божественного» (divi filius). Траян напомнил об этом обществу, выпустив монеты с парным портретом Нервы и Траяна-Старшего и легендой «Divi Nerva et Traianus pater» ^{[16, № 206; 12, № 498; 13, № 133; 17, с. 1143, илл. 73b; 10, с. 408]}. Выпуск данных монет также позволял Траяну подчеркнуть свою pietas по отношению к родителям; но, с другой стороны, парное изображение Нервы и Траяна могло подтолкнуть общество к сравнению этих двух фигур, и, возможно, император рассчитывал при этом, что сравнение будет делаться в пользу его родного отца.

Поэт Марциал в одной из эпиграмм, написанных в начале правления Траяна, отмечает, что, если раньше Рим ненавидел окружение принцепсов за его высокомерие (supercilium), то близких Траяна, наоборот, все любят за их спокойствие, благопристойность и уважительное отношение к другим людям (tam placidae mentes, tanta est reverentia nostri, // tam pacata quies, tantus in ore pudor) ^{[18, IX.79]}. Отличительной чертой свиты императора, подчеркивает Марциал, является то, что она заимствует нравы своего господина.

Сходные мысли развивает в «Панегирике» Плиний Младший, когда ведет речь о жене и сестре императора. Жена Траяна, Помпея Плотина, во всем подражает мужу: она ведет чистую, непорочную жизнь, отличается скромностью и приветливостью в обращении, не стремится извлечь никакой корысти из своего высокого положения. Кроме того, Плиний отмечает у Плотины качества, которые должны быть присущи любой женщине: послушание (obsequium), уважение и почтение к мужу (reverentia, verecundia) ^{[7, Pan., 83.6–8]}. Рассказ о скромности Плотины сохранился и у историка III в. Диона Кассия: «Когда Плотина первый раз входила во дворец, она повернулась так, чтобы стоять лицом к лестнице и к народу, и сказала: “Я вхожу сюда такой же женщиной, какой я охотно останусь, когда буду уходить”. И она вела себя в течение всего правления (Траяна) так, что не требовалось никакой цензуры» ^{[19, 68.5.5]}. В этом подчеркивании исключительной нравственности Плотины современники Плиния могли чувствовать особый подтекст, а именно — противопоставление жене императора Домициана (81–96), тем более что Плиний постоянно противопоставлял самих Траяна и Домициана. Домиция Лонгина, жена последнего, была женщиной порочной: она вела распутный образ жизни и, в частности, изменяла мужу с актером Парисом ^{[20, Tit, 10.2; Dom., 3.1]}, но Домициан терпел ее, будучи не менее похотливым и распутным ^{[20, Dom., 3.1; 22; 21, Sat., I.2.29–33]}. Таким образом, подразумевавшееся в «Панегирике» сравнение двух супружеских пар складывалось явно в пользу Плотины и Траяна.

Сохранившиеся скульптурные изображения Плотины представляют женщину с высокой строгой прической, правильными чертами и спокойным выражением лица ^{[22, с. 225, илл. 29, 29а; 23, с. 270, рис. 13]}. Эти портреты вполне согласуются с тем стилем, в котором выполнены портреты Траяна ^{[22, с. 186, илл. 28; 24, с. 105, илл. 64; 25, илл. 38]}. По мнению Ф.Ф. Зелинского, Плотина выглядела как настоящая благородная римская матрона ^{[23, с. 265]}. Именно такой эффект и предусматривался заказчиком портретов: супруга Траяна, который представлялся в официальной идеологии как наилучший принцепс, должна была ему соответствовать.

От второй половины правления Траяна сохранились монеты, посвященные его супруге. На их аверсе изображена Плотина — с той же высокой прической и спокойным выражением лица, что и на скульптурных портретах. Реверс монет представляет богиню Весту, сидящую в кресле с оливковой ветвью и скипетром в руке: вероятно, выбор именно этой богини должен был подчеркнуть целомудрие и непорочность Плотины, о которых Плиний говорит в «Панегирике» ^{[16, №№ 180, 181, 261; 12, №№ 482, 525, 526, 528; 13, № 107; 17, с. 1144, илл. 76a, 76b]}.

Сохранились изображение семьи Траяна на инталье, хранящейся в Неаполе, и парный портрет Траяна и Плотины на камее из Лондона. Анализировавший эти геммы О.Я. Неверов делает вывод о том, что Траян, следуя традиции, начавшейся с Августа, пропагандировал идею согласия (concordia) в императорском доме. Автор предполагает, что камеи и интальи с подобными изображениями были вотивами в династических храмах, а также украшали диадемы жрецов, служивших божеству Concordia ^{[26, с. 85–87]}. Относительно согласия между Плотиной и Траяном можно сказать, что был ряд обстоятельств, которые могли омрачать жизнь супругов: это отсутствие у них детей и склонность Траяна к педофилии и гомосексуализму ^{[19, 68.7.4; 10.2; 21.1–2; 27, II.7; IV.5]}. Возможны также были разногласия и в вопросе о выборе преемника Траяна ввиду отсутствия родных детей. Автор «Жизнеописания Адриана» очень настойчиво подчеркивает расположение Плотины к Адриану, тогда как между Траяном и Адрианом иногда возникали трения ^{[27, II.6, 10; IV. 1, 4]}. В этом же источнике приводится версия о том, что Траян хотел сделать своим наследником Нерация Приска, а не Адриана, и что последний после смерти Траяна был признан императором только благодаря интригам Плотины ^{[27, IV.8, 10]}. Адриан мог вызывать симпатию у Плотины, поскольку он увлекался поэзией, литературой и науками ^{[27, XIV.8–9; XV.10–11; XVI.1–6, 10–11; XX.7]}, а Плотина, в свою очередь, стремилась к участию в интеллектуальной жизни ^{[28, с. 198; 29, с. 132]}. Траян был не столь хорошо образован: например, речи за него писал Лициний Сура, а после смерти Суры — Адриан ^{[19, 68.7.4; 27, III.11]}.

Наряду с Плотиной Плиний Младший прославляет в «Панегирике» сестру Траяна Ульпию Марциану. Как и Плотина, Марциана восхваляется им за то, что в своем поведении она подражает брату, проявляя такие качества, как простота, правдивость, искренность, умеренность (simplicitas, veritas, candor, moderatio), а также любовь к Траяну ^{[7, Pan., 84.1–5]}. Плиний говорит о том, что сенат сразу после прихода Траяна к власти предложил Плотине и Марциане называться Августами, но они отказались от этого почетного когномена, проявив тем самым такую же умеренность в почестях, какой отличался Траян ^{[7, Pan., 84.6–7]}. Тем не менее, впоследствии, в 105 г., и Плотина, и Марциана получили когномены Augustae, о чем свидетельствуют надписи на монетах и на арке в Анконе ^{[16, №№ 180, 181, 183, 261; 12, №№ 482, 525, 526, 528, 531; 13, №№ 106–108, 387; 17, с. 1144, илл. 76а]}. Кроме того, после смерти Марцианы в 112 г. она была обожествлена: Траян посвятил этому событию серию монет с легендой на аверсе «Diva Augusta Marciana» ^{[16, №№ 198, 200, 201; 12, №№ 647-650, 653, 655; 13, № 134; 17, с. 1144; илл. 77а, b; 10, с. 408–409, 418]}. Обожествление сестры было высокой почестью. Возможно, причиной, по которой Траян пошел на это, было стремление укрепить положение Адриана, вероятного наследника, так как Адриан был женат на внучке Марцианы Сабине. Неслучайно, видимо, после смерти Марцианы ее дочь Матидия Старшая, мать Сабины, получила когномен Августы, и от имени Матидии чеканились монеты, посвященные Марциане ^{[16, № 183; 12, № 531; 13, № 108, 17, с. 1144, илл. 78a, b]}.

Марциана была обожествлена фактически одновременно с родным отцом Траяна. Поскольку апофеоз Марцианы состоялся сразу после ее смерти, а Траян-Старший умер раньше, можно предположить, что император воспользовался смертью сестры для обожествления не только ее, но и родного отца.

Итак, культ императорского дома при Траяне имел несомненное идеологическое значение. Ближайшее окружение императора должно было соответствовать образу самого императора. Можно выделить два этапа развития культа императорского дома при Траяне. На начальном этапе правления (98–105) Траян подчеркивал в своем образе такие качества, как умеренность в почестях, скромность, почтение к приемному отцу Нерве, которого он обожествил. Соответственно жена и сестра Траяна также демонстрировали скромность, отказ от титулов август, уважение к Траяну, главе семьи, и всем остальным римлянам. Такое поведение отвечало традиционным римским ценностям. На втором этапе правления Траяна (105–112) наблюдается значительное усиление культа императорского дома. В этот период родственницы Траяна Плотина, Марциана и Матидия получили титулы август, а в 112 г. были обожествлены Марциана и Траян-Старший. Теперь уже речь об умеренности в почестях не шла.

В идеологии Траяна заметен определенный конфликт между культами приемного и родного отцов императора. Нерве Траян был обязан приходом к власти, но, видимо, не очень ценил его как личность. Родной отец вызывал у него большую симпатию и в конечном итоге тоже был обожествлен. Ситуация, когда Траян оказался дважды «сыном божественного» (divi filius), была уникальной для Римской империи. Укрепив свое положение в обществе апофеозом Нервы, Траян в дальнейшем сделал акцент на прославлении своей родной семьи.