Личность субъекта административного правонарушения

Костенников Михаил Валерьевич доктор юридических наук профессор кафедры подготовки сотрудников полиции по охране общественного порядка Всероссийского института повышения квалификации сотрудников Министерства внутренних дел Российской Федерации 142008, Россия, г. Москва, ул. Пихтовая, 3 Kostennikov Mikhail Valer'evich Doctor of Law Professor The All-Russian Institute of the Ministry of Internal Affairs Personnel Training  142008, Russia, Moskovskaya oblast, Domodedovo, ul. Pikhtovaya, 3. m-2263768@yandex.ru Другие публикации этого автора     Куракин Алексей Валентинович доктор юридических наук профессор кафедры подготовки сотрудников в сфере миграции Всероссийского института повышения квалификации сотрудников Министерства внутренних дел Российской Федерации 142008, Россия, г. Москва, ул. Пихтовая, 3 Kurakin Aleksei Valentinovich Doctor of Law Professor The All-Russian Institute of the Ministry of Internal Affairs Personnel Training  142008, Russia, Moskovskaya oblast, Domodedovo, ul. Pikhtovaya, 3. kurakinaleksey@gmail.com Другие публикации этого автора

Мышляев Николай Прокофьевич доктор юридических наук профессор Московского психолого-социального университета 115191, Россия, г. Москва, пр-д 4-Й рощинский, 9а Myshlyaev Nikolai Prokof'evich Doctor of Law Professor at Moscow Psychological and Social University 115191, Russia, Moscow, pr-d 4-I roshchinskii, 9a mnikolay@mail.ru Другие публикации этого автора

Методологической основой для изучения личности деликвента являются положения отечественных социологов, указывающих, что личность есть воплощение отдельных индивидуально неповторимых черт и свойств, в которых отражается индивидуальный жизненный путь человека, его индивидуальное бытие, обусловленное конкретным содержанием его семейных и бытовых, производственных и иных отношений и связей, то есть микросреды, в которой он живет, действует и формируется как личность ^[1].

Следовательно, личность административных правонарушителей, как и всякая личность, также включает в себя определенную систему нравственно-психологических свойств: взгляды, побуждения, убеждения, установки, жизненные цели и ожидания, интеллектуальные, эмоциональные и волевые особенности и т.д.

Между тем в юридической литературе отмечалось, что при сравнении форм правонарушений с формами правомерного поведения нельзя провести строгой «зеркальной симметрии, ибо разновидностей правомерного поведения больше и по своему содержанию они не являются исчерпывающими, в то время как противоправное поведение строго ограничено рамками закона» ^[2].

Таким образом вопрос о связи конкретных особенностей личности с ее противоправным поведением чрезвычайно сложен и деликатен. Вполне естественно, что до его окончательного решения еще далеко.

Методологическое значение имеет положение отечественных исследователей, отражающее, что «какие бы экономические и социальные процессы в обществе не происходили, они сказываются на поведении людей, в том числе на антиобщественном, исключительно через их сознание, через взгляды и интересы, цели и мотивы, ценностные ориентации» ^[3].

Из этого следует, что реальное поведение конкретного индивида есть результат преломления социальных требований и норм в индивидуальных особенностях его психической организации и нравственной структуры. Можно предположить, что «социально обусловленная психологическая индивидуальность служит своеобразным «фильтром», как бы пропускающим одни и не пропускающим другие ценностные ориентации, фактически и регулирующим выбор форм поведения» ^[4].

Для профилактики административных правонарушений представляется важным вопрос научно обоснованного поиска определяющих черт («доминант») личности деликвента с определенной степенью вероятности, обусловливающей именно противоправный выбор поведения. Отечественными психологами в разное время выдвигалось несколько таких «доминант», на основе которых строились психологические концепции личности: отношения, значения и смысла, установки, значимости, системы принципов ^[4].

У криминологов наибольшую распространенность получила концепция антиобщественной установки, с помощью которой реконструировались механизмы преступного поведения, определялись типы преступников ^[5].

Такой подход, по нашему мнению, возможен лишь применительно к административным правонарушениям, посягающим на общественный порядок и общественную безопасность (Глава 20 КоАП РФ), где прослеживается определенное единство причинно-следственного комплекса и психологических истоков с преступлениями. Следует согласиться с мнением Э. Е. Гензюка, указывающего, что в целом для объяснения социально-психологического механизма совершения административного проступка концепция установки малопродуктивна. Разумеется, что изложенное в полном объеме не объясняет почему, например, каждый сотый становится субъектом преступления, в то время, как девяносто девять человек совершают административные правонарушения ^[6].

В этой связи важно обратиться к рассмотрению вопроса о возможности конструирования общего понятия личности правонарушителя. По мнению В. Н. Кудрявцева, «формальное понятие личности правонарушителя сконструировать нетрудно, это личность человека, совершившего правонарушение. Но и ценность этого понятия невелика. Вопрос состоит в том, какими чертами отличается эта личность, что о ней можно сказать помимо того, что уже выражено в определении (совершение правонарушения). А именно на этот вопрос ответить труднее, прежде всего потому, что понятие правонарушения весьма широко и диапазон его разновидностей велик и разнообразен. Одно дело преступник – рецидивист, совершивший умышленное убийство, другое – пешеход, неправильно перешедший улицу, третье – квартиросъемщик, просрочивший очередной платеж. Все они – правонарушители, но можно ли сказать, что они обладают одними и теми же чертами личности? Конечно нет» ^[7].

Другая, связанная с этим трудность содержательного определения личности административного правонарушителя, по нашему мнению, состоит в отсутствии достаточных научных исследований разных категорий административных деликвентов. В силу этих обстоятельств содержательное определение и общую характеристику личности нарушителя административно-правовых норм можно дать в основном опираясь на административно-деликтологические исследования и разработанные здесь понятия и категории.

Однако и сегодня ясно, что выявление признаков, характеризующих особенности социально-психологического механизма административно-деликтологического поведения, связано с раскрытием внутренней структуры личности нарушителя административно-правовых норм. Эта структура может быть проанализирована с учетом многочисленных представлений об общей структуре личности, развитых в психологической науке ^[8]. При этом, полагаем в отличие от криминологов, изучающих противоправное поведение пусть значительной, в своем количестве, но все же части населения, административная деликтология обладает несравнимо большими возможностями в применении психологических знаний, теорий, концепций для изучения социально-психологических особенностей поведения делинквентов. Объясняется это, что очевидно, крайне высокой степенью распространенности административной деликтности среди всех социальных групп.

Вместе с тем, представляется, что во избежание дилетантизма при рассмотрении психологических феноменов, тем, кто будет вести административно-деликтологические научные поиски, следует обратиться к практике междисциплинарных исследований ^[9].

Для проведения таких работ необходим контакт между административной деликтологией и психологией (социальной психологией). Результат, полученный в таком случае, позволит проникнуть в суть социально-психологических процессов и явлений, найти те характеристики, которые не могут быть выявлены в отдельности ни административной деликтологией, ни психологией.

Принимая во внимание общие подходы к исследованию структуры личности, в основу административно-деликтологического анализа может положена такая схема, которая наиболее полно способна ответить на вопросы, поставленные административной деликтологией. А эти вопросы сводятся к объяснению того, почему данный человек совершил правонарушение, как это деяние следовало бы предупредить.

С учетом этих соображений представляется возможным выделять следующие основные элементы структуры личности нарушителя административно-правовых норм:

1) социально-демографическая и правовая характеристика личности (социальное положение, пол, возраст, образование, семейное положение, профессия, характер совершенного проступка; наличие административного наказания, судимость);

2) нравственно-психологическая характеристика (система ценностных ориентаций, потребности и интересы, уровень правосознания и т.д.);

3) социальное поведение (отношение к социальной группе, связь с антиобщественными элементами, самооценка) ^{[10, 191]}.

Разумеется, предложенная структура одна из возможных, поскольку исчерпывающий перечень характерных черт личности всех правонарушителей дать невозможно, потому, что он не существует; в большинстве случаев, нет четкой границы между ними и законопослушными гражданами, которые хоть раз, но совершили административный проступок. Важнее другое: «выявить основные и характерные особенности личности, делающие подобные и иные нарушения реальностью, а так же обратить внимание на те черты общественной психологии, которые создают для них благоприятные условия» ^{[10, 192]}.

Рассмотренные положения имеют важное методическое значение, поскольку, перечень основных признаков личности правонарушителя позволяет в определенной мере ответить на поставленные выше вопросы, и, вместе с тем, они достаточно просты для изучения по материалам административных дел и иным документальным данным о совершенных правонарушениях.

Анализ эмпирических данных показал, что административные правонарушения в сфере общественного порядка часто мотивированы и целенаправленны. Методологическое значение изучения этой направленности заключается в анализе тенденций административной деликтности.

Под мотивационной сферой личности понимается вся «совокупность ее мотивов, которые формируются и развиваются в течение ее жизни» ^[11].

Как отмечает В. В. Лунеев: «мотивационная сфера является «центром» внутренней структуры личности, интегрирующим ее активность» ^[12]. Исходя из анализа: а) побудительных мотивов, известных юридической науке ^[13]; б) имеющейся, в соответствии с административным законодательством, системы административных проступков; в) изучения субъективной стороны административных правонарушений, предусмотренных статьями 20.1 и 20.20 КоАП РФ, с определенной степенью условности можно выделить следующие мотивы:

- агрессивно-эгоистические;

- абсолютизация идеи самоутверждения, реализация имеющихся потребностей и интересов в любых формах;

- самоутверждение в тех формах, которые возможны для лица в конкретных ситуациях;

- легкомысленно-безответственные;

- отсутствие заинтересованности в соотнесении своих поступков с существующими нормами поведения.

Следует иметь в виду, что при принятии решения совершать административное правонарушение они могут проявляться в различном сочетании со своеобразием отдельных групп правонарушителей и с учетом разных типов ситуаций. Эти и другие мотивы, представляющие собой психологические черты поведения лиц, совершающих административные проступки, обнаруживают, по всей видимости, наибольшую временную мобильность, подвижность и в первую очередь сказываются на изменениях административной деликтности.

На первый взгляд может показаться, что мотивационные процессы и целеполагание правонарушителей возможно выявить путем изучения структуры правонарушений: если, например, речь идет о мелком хулиганстве, то налицо агрессивно-эгоистическая мотивация. На самом же деле вопрос сложнее. По одним и тем же мотивам (часто в сочетании с другими) возможно совершение и других деликтов, посягающих на иной видовой объект. Более подробно эта проблема может быть рассмотрена лишь в результате проведения специальных выборочных исследований административных дел о правонарушениях разной категории, но совершенных под одним общим мотивационным признаком.

В юридической литературе мотивационный фактор применительно к административным правонарушениям часто оценивается без учета существенного различия в мотивах правонарушений различной тяжести: «и для лиц совершивших преступление, и для тех, кто систематически совершает административные проступки, характерны крайние формы пренебрежения нравственными оценками, общественным мнением, активная деятельность по созданию конфликтных ситуаций» ^[14]. И в этой части нельзя не согласиться с В. Н. Кудрявцевым и В. И. Ремневым в том, что: «вряд ли правильно оценивать столь однозначно мотивацию административного правонарушения, совершенного, например, руководителем предприятия, хорошо осознающим возможные ближайшие и отдаленные последствия правонарушения, и, с другой стороны, подростком с неустойчивыми взглядами, легко поддающимся влиянию сверстников. Многие административные правонарушения совершаются в условиях неожиданно сложившейся ситуации людьми, для которых в общем характерны положительная правовая ориентация и правомерное поведение» ^[15].

В этой связи мотивы совершения административных правонарушений требуют специального монографического исследования. Методологическое значение, на наш взгляд, должны иметь следующие положения: изучение механизмов мотивации правонарушителя следует осуществлять на стыке социальной психологии, административной деликтологии и административного (административно-деликтного) права.

Комплексное применение методик различных наук позволит более предметно приблизиться к пониманию мотивации совершения различных административных правонарушений.

Анализ административных дел выявил тенденцию, суть которой заключается в том, что в большинстве случаев (до 70%) совершение правонарушений провоцируется конкретными ситуациями, то есть теми обстоятельствами, которые превращают возможность совершения деликта в факт действительности.

В юридической литературе подобные ситуации рассматриваются в качестве одного из видов социального конфликта ^[16].

В последние годы в научный оборот введено понятие административно-деликтного конфликта ^{[17, 172]}. Так, например, А. Б. Зеленцов не раскрывая его содержание полагает, что система взаимодействия в административном конфликте включает следующие элементы: «действие государства по установлению нормативно-правовых обязываний (позитивных и негативных) в целях предотвращения общественно опасных конфликтных ситуаций – противодействие административного деликвента, осуществляемое в форме противоправного виновного деяния – ответная реакция государства в лице уполномоченных органов в форме действий по административному пресечению и преследованию противоправного деяния – юрисдикционные действия по разрешению конфликта и конкретизации административной ответственности» ^{[17, 178]}.

По нашему мнению, перечисленные элементы административно-деликтного конфликта представляют собой развивающийся в определенных рамках процесс, то есть начало конфликта в виде административного правонарушения с ответными действиями правоохранительных органов. Поскольку процесс всегда связан с мотивацией конкретной личности, то в самом общем виде можно сформулировать следующее понятие механизма совершения административного правонарушения.

По нашему мнению, это результат взаимодействия социальной среды (ситуация) и личности (мотивация), обусловливающий возникновение конкретного правонарушительного конфликта (действие или бездействие) и выражающийся в субъективном отношении деликвента к объектам административно-правовой защиты.

Разумеется, следует учитывать определенную условность данного понятия, но в нем, на наш взгляд, отражены основные элементы в единстве: а) социального и психологического; б) общественного и индивидуального; в) объективного и субъективного. Иными словами необходимый минимум для понимания мотивационной сферы деликвента и его отношение к совершению административного правонарушения как специфическому виду мотивированной деятельности.

Рассматривая социально-демографические и административно-правовые аспекты деликтологической характеристики лиц, совершивших административные правонарушения, автор помимо вышеизложенных руководствовался также положениями отечественных криминологов о том, что нет такой личности, которая неизбежно бы совершила правонарушение, что не какие-то прирожденные свойства, а социально обусловленные черты, проявляемые в актах антиобщественного поведения, приводят лицо к совершению правонарушения либо преступления ^[18].

Таким образом, важным элементом деликтологической характеристики административных правонарушении является анализ данных о личности правонарушителя. Имеющиеся на этот счет отдельные разработки устарели и не отвечают современным реалиям ^[19]. Следует также отметить, что более глубоко изучена личность преступника в криминологии, где разработаны соответствующий понятийно-терминологический аппарат, типология лиц, совершивших преступления, механизм преступного поведения. Следовательно, использование соответствующих достижений криминологии в области исследования личности на этапе становления административной деликтологии является, на наш взгляд, необходимым.

В этой связи для административной деликтологии важны те положения криминологии, когда речь идет о механизмах сведения индивидуального к социальному, о нахождении в единичном элементе общего, о сведении случайного к закономерному ^[20]. Такой подход к решению исследовательской задачи, по нашему мнению, является плодотворным, поскольку административная деликтность как и преступность (для глубокого познания их природы) должна изучаться как на уровне всей совокупности и ее отдельных частей, так и на уровне индивидуального конкретного противоправного поведения.

Для наглядности рассмотрим эти методологические положения на основе анализа личности нарушителей общественного порядка.

Результаты выборочного исследования показывают, что, несмотря на некоторые общие признаки для всей массы нарушителей административно-правовых норм в сфере охраны общественного порядка, в то же время выявлен и ряд отличительных признаков.

Определенный интерес представляют особенности возрастного состава правонарушителей, поскольку на каждом возрастном этапе развития личность по ее социальному содержанию не одинакова. Следует согласиться с мнением Н. Н. Кондрашкова о том, что возрастные особенности должны интересовать исследователя, прежде всего как результат социальных изменений личности: изменяется обстановка, условия, в которых находится, живет, трудится человек, изменяются его социальные функции, социальный опыт, привычки, характер и способы реагирования на различные конкретные ситуации ^[21].

Нельзя не отметить и то обстоятельство, что в мотивации поведения правонарушителей значительное место занимает алкоголь: каждое второе (57,8%) мелкое хулиганство совершено субъектами, находящимися в нетрезвом состоянии, а 8,3% – в состоянии наркотического опьянения. Характерно, что 61,4% категорий данных правонарушений совершено в одиночку и только каждый третий имел среднее образование.

Анализ материалов дел об административных правонарушениях, предусмотренных ст. 20.20 КоАП РФ, не выявил существенных деликтологических характеристик о лицах, их совершивших, по сравнению с другими нарушителями общественного порядка. Однозначного объяснения этому не может быть. Одним из основных признаков, поясняющих этот феномен, по нашему мнению, может быть назван схожий объект посягательства: общественный порядок и установленные нравственные нормы поведения.

В то же время обращают на себя внимание некоторые схожие позиции, характеризующие обстоятельства совершения правонарушений, предусмотренных ст. 20.1 и 20.20 КоАП РФ. Такое положение, безусловно, нуждается в более детальном подтверждении, тем не менее оно указывает на определенную связь, существующую между этими правонарушениями. Так, например, более 70 % опрошенных респондентов пояснили, что перед совершением мелкого хулиганства они распивали спиртные напитки в общественных местах. Поэтому факт совершения правонарушений, предусмотренных ст. 20.1 и 20.20 КоАП РФ, во многом зависит от фактического задержания субъектов этих деликтов. По мнению практических сотрудников полиции, задержание правонарушителя за распитие спиртных напитков в общественных местах является эффективной мерой предупреждения мелкого хулиганства.

Среди «мелких» хулиганов и лиц, распивающих спиртные напитки в общественных местах, самой криминогенной группой являются лица без постоянного источника дохода (соответственно 52,3 и 47,4%). Можно предположить, что с учетом падения производства будет иметь место негативная тенденция увеличения удельного веса лиц без постоянного источника дохода, что в свою очередь является отражением тенденции роста такой прослойки граждан в населении России. Это обстоятельство следует учитывать при оценке анализируемых деликтов.

В плане деликтологического изучения личности правонарушителя большое значение имеет исследование вопроса о стойкости антиобщественной ориентации и антиобщественного поведения субъекта ^[22]. Общеизвестно, что повторное совершение любого правонарушения является показателем определенной устойчивости антиобщественной направленности личности, ее взглядов и привычек. Анализ результатов выборочного исследования свидетельствует о том, что почти каждому четвертому (22,0%) правонарушителю за мелкое хулиганство (ст. 20.1 КоАП РФ), каждому пятому (20,5%), совершившему правонарушение, предусмотренное ст. 20.20 КоАП РФ, назначалось ранее административное наказание.

Определенная часть правонарушителей подвергалась административному штрафу. Распределение данного вида административного наказания, по нашим данным, выглядит следующим образом: в 13,8% случаев этот вид наказания ранее применялся в отношении «мелких» хулиганов, а 5,5% лиц, привлеченных за мелкое хулиганство, ранее подвергались административному аресту.

Приведенное дает основание предполагать, что предупредительные меры еще далеко не всегда достигают цели, а профилактическая деятельность – недостаточно результативна. В определенной мере это связано с разрушением системы социальной профилактики.

Показателем эффективности данной работы, а также устойчивости антиобщественного поведения указанных выше лиц является период, по истечении которого они вновь совершают правонарушения ^[23].

В ходе выборочного исследования также зафиксировано, что 50,6% лиц, совершивших правонарушения, предусмотренные ст. 20.20 КоАП РФ, и каждый третий хулиган (ст. 20.1 КоАП РФ) – повторно были подвергнуты административному наказанию в течение шести месяцев. Важным обстоятельством, способствующим совершению ими правонарушений, как показывают материалы изученных дел об административных правонарушениях, явилось отсутствие взаимопонимания в семье, с родственниками, а также материальные затруднения. Возникающие на этой почве конфликты вынуждали их уходить из дома, распивать спиртные напитки в общественных местах, часто с незнакомыми лицами, что в последствии, как правило, выливалось в совершение мелкого хулиганства. К этим обстоятельствам, по нашему мнению, следует отнести и определенную недоступность (из-за дороговизны) посещения культурно-зрелищных учреждений. На эти факторы, как наиболее тесно связанные с различными правонарушениями, в том числе и с административными проступками в сфере охраны общественного порядка указали 60,0 % опрошенных в качестве экспертов участковых уполномоченных полиции и руководителей территориальных органов внутренних дел.

Несмотря на то, что по истечении шести месяцев правонарушителями совершается незначительная доля деликтов, сам факт растянутости по времени такого поведения свидетельствует о дезадаптивном антиобщественном поведении определенной части правонарушителей. К сожалению, при изучении дел об указанных административных правонарушениях мы не получили желаемой исчерпывающей информации по данному вопросу. Объясняется это тем, что в материалах зачастую отсутствовали об этом сведения.

Таким образом, в процессе анализа эмпирических данных отмечены определенные деликтологические различия среди рассматриваемых групп правонарушителей. Это относится к их особенностям по возрасту, образованию, обстоятельствам мотивации совершения деликтов.

С учетом этого можно выделить две основные группы правонарушителей общественного порядка.

Первую группу условно можно назвать ситуационной. Такие административные проступки обычно вызываются неожиданно сложившимися обстоятельствами. Как правило, деликты совершаются под влиянием алкоголя, когда нарушитель находится в возбужденном состоянии и оказывается достаточным самый незначительный повод для его неадекватной реакции на ситуацию. Выборочное изучение показало, что до 80% «мелких» хулиганств и появлений в общественных местах в пьяном виде, оскорбляющем человеческое достоинство, совершается в этих условиях.

Ко второй группе правонарушителей следует, на наш взгляд, отнести тех, в мотивации которых преобладает негативно ориентированная направленность. Сюда входят лица, ранее неоднократно совершавшие правонарушения и отрицательно воспринимающие существующие нормы правового поведения в сфере охраны общественного порядка. Для части таких правонарушителей характерно разрешение конфликтов, как правило, насильственными методами.

Приведенная информация, на наш взгляд, подтверждает гипотезу о том, что в механизме противоправного поведения важную роль играет предыдущее поведение конкретной личности, которое в концентрированном виде проявляется при систематическом совершении административных правонарушений. При констатации единства причинно-следственного комплекса, социально-психологических истоков многих административных деликтов и преступлений, может быть поставлен вопрос о целесообразности создания единой системы мер предупреждения правонарушений и преступлений. Такая постановка проблемы позволяет более продуктивно разрабатывать комплекс мер по ранней профилактике правонарушений.