Реформы А. Н. Косыгина: исторический аспект поиска невещественных факторов институционального развития.

Рабкин Сергей Владимирович кандидат экономических наук доцент, ГОУ ВО "Коми республиканская академия государственной службы и управления" 167982, Россия, Республика Коми, г. Сыктывкар, ул. Коммунистическая, 11 Rabkin Sergei Vladimirovich PhD in Economics Docent, the department of State and Municipal Administration, Komi Republican Academy of State Service and Administration 167982, Russia, respublika Komi, g. Syktyvkar, ul. Kommunisticheskaya, 11 Fulcrum-A@yandex.ru Другие публикации этого автора

Реформы А. Н. Косыгина стали одной из последних крупномасштабных попыток изменить систему экономических отношений в Советском Союзе. И чем больше времени проходит с начала этих преобразований, тем больше возникает вопросов связанных с анализом и оценкой происходивших тогда экономических изменений. Любой процесс формирования собственной национальной модели экономики неизбежно определяет исторически обусловленные приоритеты развития вне зависимости от преобладающей на том или ином этапе развития общества идеологии. Специфика процесса формирования государством национальных приоритетов развития неизбежно связана с определением гарантий его экономической безопасности и институциональной основы ее обеспечения. Несмотря на то, что реформы были направлены на решение практических задач изменения системы планирования и управления централизованной модели экономики, сам процесс поиска эффективной модели взаимоотношений между государственными органами управления и первичными производственными звеньями экономической системы привел к развитию отечественной экономической школы. Многие вопросы, обозначенные в ходе реформ, представляют собой особый научный интерес с точки зрения развития современной российской экономики. Прежде всего, это касается выработки методов государственного регулирования группировки системообразующих предприятий и стратегических отраслей экономики. Своим функционированием подобные отраслевые группировки определяют паритет интересов Федерального центра и регионов. Однако как показывает практика, решение ряда вопросов оперативного управления неизбежно приводит к режиму «ручного управления». И в этом отношении опыт реформ А. Н. Косыгина представляется важной историко-экономической ретроспективой становления управленческой вертикали.

Реализация задач любой реформы связана не только с рациональным поведением отдельных экономических элементов, но и не в меньшей степени с влиянием невещественных факторов экономического развития. Важен сам факт общественного осознания необходимости проведения реформы и последовательности ее реализации. Следует согласиться с тем, что современный мир сталкивается не столько с кризисом в его классическом понимании, сколько с кризисом самого реформирования экономики. Фактически речь идет о формировании новой парадигмы сочетания плановых и рыночных механизмов.^[1,с.151] Тем самым возникает закономерный процесс институциональных трансформаций национальных экономических моделей, поиска исторически обусловленных институтов экономического развития. Однако этот процесс неизбежно связан с личностью самих реформаторов, умением самостоятельно принимать решения и нести за него ответственность на всех уровнях государственного управления. Для России подобный невещественный фактор достаточно часто является определяющим.

Любая экономическая реформа отражает, прежде всего, объективную необходимость поиска новой модели развития общества. Эффективность ее реализации во многом определяется обоснованностью цели и задач ее проведения, исторически обусловленным процессом создания соответствующих институтов общественного развития. Однако успех формирования этих институтов в одной стране не гарантирует другой стране столь же эффективной модели экономического развития. Простое перенесение даже самой эффективной модели из одной страны в другую без учета национальной специфики формирования самого государства, может привести к противоречиям, разрешение которых ограничит возможности развития в будущем. И во многом обоснованность того или иного политического решения будет связана с наличием собственной научной школы, способной обосновать стратегические цели развития государства. Исторические традиции ее формирования определяют институциональную основу будущих преобразований и как следствие специфику проведения экономических реформ.

Историю российской экономической науки невозможно рассматривать вне ее связи с формированием государственной политики, конкретными историческими этапами становления российского государства. При этом невнимание со стороны власти к ее рекомендациям становилось мощным сдерживающим фактором развития. ^[2]

Научная дискуссия о возможности совмещения плановых и рыночных механизмов в рамках определенных советской системой экономических отношений периодически возникавшая и контролируемая со стороны государства была не только отражением поиска решения практических задач экономического развития, но во многом показателем преемственности научных подходов к оценке роли государства в экономике. При этом особое внимание уделялось влиянию невещественных факторов экономического развития.

Отличительной особенностью исследования отечественной экономической школой теории российского государства было и остается превалирование духовно-нравственной оценки происходящих изменений. ^[3,с.46] Вопрос о балансе вещественных и невещественных факторов влияющих на реализацию механизма реформирования был определяющим для многих реформ российской экономики на протяжении разных исторических периодов. При этом, чем более кардинальным были экономические изменения, тем более дискуссионным становился вопрос о невещественной оценке происходивших институциональных преобразований. В этой системе рассуждений иррациональность поведения отдельных участников процесса реформирования определяла конкретные результаты реформы в рациональной системе экономических показателей развития. Рациональность поведения является основой рыночных отношений, а иррациональность принятия решений связанна, прежде всего, с предоставлением гарантий обществу со стороны государства, когда рыночный механизм нарушает его институциональную основу. Следовательно, сама оценка влияния вещественных и невещественных факторов на экономическое развитие государства является процессом выбора институтов определяющих это развитие. И если для многих зарубежных стран этот процесс был во многом эволюционным, то для России он был вызван в большинстве случаев необходимостью защиты своих интересов от внутренних и внешних угроз разрушения самого государства. Проведение экономических реформ было связано не столько с трансформацией самого государства, сколько с изменением системы его экономической безопасности и противодействием, возникающим неэффективным институтам развития внутри государственной системы. Отдельные элементы государственной системы управления могут быть упразднены, но если их институциональная основа в системе обеспечений гарантий развития государства не изменена, то их воссоздание неизбежно. Так на пример происходило в российской истории с министерствами. Реформирование этого элемента государственной системы управления всегда объяснялось его неэффективностью (вещественным фактором), а воссоздание - сложившейся необходимостью реформирования государственной системы (отчасти невещественным фактором). С этих позиций любая экономическая реформа может быть рассмотрена как возникшая институциональная необходимость.

Реформы А. Н. Косыгина не были исключением. Они так же были обусловлены как вещественными, так и невещественными факторами экономического развития. И если вещественные факторы достаточно широко исследуется в научной литературе, то оценка невещественных факторов экономического развития как обусловивших реформы, так и ставших их результатом представляет особый научный интерес.

С точки зрения вещественной аргументации необходимости реформы плановой системы, преобразования были необходимы как важнейшее условие противостояния советской экономической системы новым вызовам мировой экономики. Плановая система становилась все более неэффективной и, следовательно, создавалась объективная угроза системе управления самого государства.

На этапе индустриализации директивная плановая модель была достаточно действенной и позволяла концентрировать ресурсы на приоритетных направлениях. Это позволило Советскому Союзу в исторически короткий срок стать промышленно развитым государством. Но с развитием новых производств и изменением номенклатуры выпускаемой продукции требовалась гибкость и оперативность планирования. ^{[4, с.51-52]}

Среди причин неудач в проведении реформы определяются рядом авторов следующие факторы: отсутствие целостного концептуального обоснования реформы и реальных механизмов реализации новой модели планирования, фактически наличие двойственности экономики, а так же геополитические факторы. ^{[5, с.96]}

Рациональное восприятие результатов реформы, что само по себе достаточно объективно, связывает неудачи реформы с самой системой экономических отношений. Однако сама государственная система и была инициатором этой реформы. Следовательно, выбор тех или иных методов ее проведения и дальнейшего развития был связан с влиянием не только объективных, но и субъективных факторов.

Тем самым объективная необходимость обновления стратегии экономического развития столкнулась с субъективными факторами, которые ограничили возможность проведение дальнейших преобразований. ^{[6, с.79]}

Отсюда можно предположить, что влияние невещественных факторов стало определяющим в формах и методах проведения реформы.

Научная дискуссия по этому вопросу стала своеобразным катализатором процессов внутри самого аппарата государственного управления. А неоднозначность предлагаемых решений поставило перед выбором между длительным процессом реформирования или выбором во многом традиционного для российского государства режима «ручного управления», где сама личность принимающего решение определяет его действенность и реформаторскую сущность. Можно анализировать плюсы и минусы предлагаемых тогда подходов к реформированию профессором Е. Г. Либерманом и академиком В. М. Глушковым, но выбор оставался за государством. Сами научные направления, сформированные в эти годы стали определяющими в развитии отечественной экономической школы, но повлиять на выбираемые последующие модели реформирования не могли.

Использование наработок зарубежных стран и превалирование долгое время в государственной идеологии идей неоклассики не привели к эффективной модели экономики. Напротив российская экономика столкнулась с ситуацией возникновения неэффективных институтов сдерживающих развитие самого государства.

Проведение радикальных реформ требует политической воли высшего руководства и обновления государственного аппарата управления, тормозящего своей инертностью принятие ключевых решений. Именно отсутствие этого, наряду с внешними факторами, академик Л. И. Абалкин считал причинами поражения косыгинской реформы. ^{[7, с. 234]}

Продвижение идей хозрасчета и самофинансирования, создание новой системы планирования, изменение структуры отраслевого управления и ценообразования требовало проведения отдельных реформ на различных уровнях экономического развития. Создание новых крупных предприятий, определяло их роль в экономике как системобразующих и требовало совершенно новых подходов к управлению их деятельности. Ряд отраслей экономики, в силу своего функционального значения, самой динамикой создания новых образцов продукции, определялись как стратегически важные для развития экономики страны. Развитие этих предприятий и стратегических отраслей экономики формировало и новую структуру территориального развития. Вопросы пространственного размещения производства выходили за рамки научных исследований, в полной мере определяя приоритеты развития конкретных территорий. Все это требовало совершенно новых отношений между центром и регионами. С одной стороны это был мощный толчок к развитию в регионах науки и образования, с другой требовало от региональных властей, руководителей крупнейших предприятий инициативности в проведении экономических преобразований. Объективно создать такую систему в кратчайшие сроки, что требовал определенный темп реформирования, было невозможно. Поэтому там, где это удавалось, реформа продолжалась, а где сохранялась старая система отношений (в нашем контексте система институтов), реформа была блокирована бюрократической системой самого государства.

По мнению академика Д. Гвишиани А. Н. Косыгин считал, что реформа в нашей стране должна быть не единовременным актом, а непрерывным процессом при условии последовательного анализа происходящих изменений. Неподготовленный переход от плановой системы к рыночному регулированию может привести к обострению социальной напряженности. Свести негативные последствия к минимуму можно лишь при условии продуманности реформ и компетентного управления процессом изменений. ^{[8, с. 200]}

Для реализации компетентной модели управления необходимо было формирование нового типа руководителя. Требовалось совмещение научных наработок и реальных практических шагов по развитию территорий. Но это требовало понимания важности разработки собственных региональных научно-обоснованных программ развития и умение их отстаивать на союзном уровне. Сама личность и стиль работы А. Н. Косыгина определяли для многих новую управленческую модель, ассоциируя ее с самой реформой. Это был важнейший невещественный фактор, позволивший даже после фактически свертывания реформы реализовывать некоторые ее идеи не столько на уровне самого государства, сколько на уровне отдельных территорий. Стоит отметить, что системообразующие предприятия, созданные в эти годы стали основой развития территорий и в полной мере влияют на уровень обеспечения экономической безопасности современного российского государства.

Для многих регионов страны целенаправленная государственная поддержка в годы косыгинских реформ стала основой их экономического роста. Одним из примеров этого является развитие Коми АССР (современной Республики Коми). Именно тогда в республике создаются крупнейшие предприятия, развивается угольная, нефти - газовая, лесная промышленности. При этом многие объекты, на которые выделялись государственные средства, были лично проинспектированы А. Н. Косыгиным. Стратегическую важность этих промышленных объектов для страны и сегодня подтверждает факт отнесение в условиях современного экономического кризиса к системообразующим предприятиям, которым может быть оказана государственная поддержка в рамках антикризисной программы правительства, ОАО «Монди Сыктывкарский ЛПК». ^[9]

И хотя это предприятие в результате приватизации перешло из российской собственности в собственность иностранного инвестора, значение его для развития лесной промышленности республики и всей страны исторически значимо. Ведь фактически было создано «с нуля» крупнейшее лесоперерабатывающее производство в Европе, выпускающее конкурентоспособную продукцию. Именно создание таких крупных предприятий в разных регионах страны стало своеобразным символом косыгинской модели управления.

Особое внимание уделялось транспортной доступности территории. Обоснование строительства объектов транспортной инфраструктуры процесс достаточно сложный и во многом регламентированный видовой спецификой транспорта. Не всегда рациональное определение экономического эффекта может быть основой для принятия решения в условиях действия естественных факторов удорожания. Развитие северных территорий страны изначально требует существенных инвестиций со стороны государства, но они необходимы и оправданы. Гарантии экономической безопасности будущего развития невозможно обеспечить без развития северных территорий, создания соответствующей транспортной инфраструктуры. Влияние невещественных факторов на принятие подобных решений, как показывает практика, достаточно существенно. И с точки зрения изучения истории вопроса о формировании управленческой вертикали в нашей стране, развитие транспортной системы Коми АССР достаточно показательно. Именно личные встречи, деловая переписка и взаимопонимание в механизмах реализации поставленных государственных задач между руководителем республики И. П. Морозовым и А. Н. Косыгиным позволили постепенно реализовать достаточно серьезные инфраструктурные проекты, давшие возможность обеспечить транспортную доступность территории республики. Можно привести ряд примеров, характеризующий процесс принятия подобных решений и определивших сложившуюся на тот момент модель управленческой вертикали.

В 1964 г. произошла встреча И. П. Морозова и А. Н. Косыгина. Одним из вопросов было строительство дороги Мураши – Летка, которая должна была соединить Коми АССР и Кировскую область автомобильным движением, создав возможность автомобильного сообщения республики с другими регионами страны. Стоимость этого проекта оценивалась в 250 млн. руб. в ценах рассматриваемого периода. Строительство этой дороги на тот момент позволяло увеличить в южных районах республики производство на 20 – 30 тыс. тонн картофеля и на 4 – 5 тыс. тонн корнеплодов. А. Н. Косыгин резонно заметил, что при такой стоимости дороги легче это все завозить в республику. Однако были приведены аргументы в пользу будущего развития лесной промышленности и социально-экономического развития отдаленных сельских районов. ^{[10,с.47-48]} Решение было принято и сегодня федеральная автомобильная дорога Р – 176 «Вятка» является одним важнейших элементов транспортной системы страны. Заметим, что в качестве аргументации были приведены невещественные факторы экономического развития, не дающие прямой экономической выгоды, но определяющие стратегический вектор развития территории.

Однако перед руководством республики были поставлены задачи поиска и использования собственных ресурсов. И здесь в полной мере проявлялась несовершенство плановой системы и сложившейся практики распределения ресурсов. Фактически на местах приходилось идти на нарушения правил использования фондов предприятий, направляя средства на строительство дорог и аэродромов. Все понимали необходимость строительства транспортных объектов, но сама система распределения полномочий между центром и регионами направляла их строить за счет планов будущих периодов, административно заставляя предприятия осваивать средства на этих объектах за счет невыполнения планов по другим объектам. Именно так был построен аэродром местных авиалиний Ижма. Стоимость его оценивалась в 7 млн. руб., при этом на всю отрасль «Местные воздушные линии» выделялось из республиканского бюджета 2 млн. руб. По своим характеристикам он принимал достаточно современные для своего времени самолеты Як – 40 и Ан – 24. Так вынужденное «местничество», за которое руководители республики несли персональную ответственность, делало отдаленные населенные пункты доступными для современных технологий развития. Формально нарушая принципы централизованного планирования, республиканские власти исправляли недостатки плановой системы, оказывающейся неспособной обеспечить баланс интересов конкретных отраслей экономики и территории в ее комплексном развитии. ^{[11,с.316 -320]}

Понимание необходимости подобных действий, в условиях, когда реформа фактически была закончена, позволяло сформировать новые по своему институциональному характеру отношения, где превалирование невещественных факторов над вещественными факторами развития становилось своеобразной институциональной нормой. Это в полной мере можно отнести к проблемам обеспечения безопасности территории, когда развитая транспортная сеть гарантирует реализацию этих принципов. По стечению обстоятельств уже неэксплуатируемый в наше время аэродром Ижма дал возможность в 2010 г. совершить аварийную посадку самолету Ту – 154 М компании «Алроса» с пассажирами на борту, что лишний раз подтверждает важность оценки факторов безопасности при определении стратегических перспектив развития региональной транспортной инфраструктуры.

Немаловажное место отводилось развитию науки и образования. Активизация деятельности Коми филиала Академии наук СССР, открытие Сыктывкарского государственного университета стали важными этапами формирования научно-обоснованных программ развития республики. Ряд перспективных направлений, к сожалению, осталось не реализовано. Но сам подход к решению задач стратегического планирования развития территории заслуживает внимание. Так в 1968 г. в ЦК КПСС и Совет Министров СССР было направлено письмо «О направлении в Коми Республику группы ученых и специалистов для выработки предложений по комплексному использованию природных ресурсов Коми АССР». Характерной чертой данного документа является представление не столько проектов «выгодных» республике, сколько определение ее места в развитии экономики страны, прилегающих территорий, стратегических задач обеспечения экономической безопасности и обороноспособности государства. Тем самым оперируя стратегическими целями и задачами экономического развития, был предпринят определенный поиск новой модели взаимоотношений центра и регионов, с учетом невещественных факторов развития, определяющих гарантии обеспечения экономической безопасности территорий и государства в будущем. Эти проблемы в полной мере проявились в современной России, определив не завершенность реформ А. Н. Косыгина как «институциональную ловушку» (пользуясь терминологией академика В. М. Полтеровича) будущих взаимоотношений федерального центра и регионов в условиях рыночных преобразований.

Рассматривая экономические реформы с позиций институционального анализа важно четко понимать, что формальное применение общепринятого инструментария не возможно без оценки современных тенденций развития государства и их исторической взаимосвязи с другими периодами его развития. В свою очередь развитие экономической науки во многом связано с определением перспектив экономического развития и в этом отношении косыгинская реформа дала возможность уйти от догматизма толкования многих экономических понятий и категорий. Отечественная экономическая наука получила мощный импульс для развития и на определенном этапе проверки теоретических наработок на практике. Важным остается то, что, не смотря на фактически свертывание реформ и значительное противостояние административного аппарата, многие из ученых, привлекавшихся к работе в этот период, смогли высказать свое мнение непосредственно исполнительной власти, заложив основы научно-практической модели взаимодействия при выработке стратегически важных решений по развитию страны.

В определенной степени это было своеобразным развитием лучших традиций российской экономической школы. Отличительной чертой российской экономической школы всегда оставались честность, доверие, духовность как важнейшие факторы прогресса. Не абстрактные схемы, а реальное состояние жизни общества, его запросы были основой научных исследований и, следовательно, движения от практики к теоретическим обобщениям. Поэтому невозможно применить к российской экономической школе традиционное деление по общепринятым направлениям развития экономической мысли. ^[12,с.6]

Действительно по истечении времени идеи, высказанные в работах И. Т. Посошкова, М. В. Ломоносова, А. К. Шторха, Д. И. Менделеева, Н. Д. Кондратьева и др. трудно отнести какому-то отельному экономическому направлению. В их работах присутствует своеобразная система ценностей, где национальные приоритеты развития связаны с развитием самого государства, поиском безопасной модели его существования. В ряде случаев указывается на влияние невещественных факторов экономического развития. Пренебрежение наработками собственной национальной школы экономики неизбежно порождает вакуум, который с легкостью заполняется теориями, направленными на реализацию интересов конкретных экономических групп и, как правило, не отражающими национальные приоритеты развития. Отказ от идей развития системы планирования и фактически переход к псевдорыночным отношениям отбросил Россию в своем развитии на долгие годы. И лишь относительно в последние годы происходит постепенное осознание и возращение на новом этапе развития к традиционным для нашего государства институтам развития. Однако состояние дел в реальном секторе экономики требует значительных усилий государства направленных на его восстановление и развитие. Как и в годы косыгинских реформ речь идет о поиске новой модели организации взаимоотношений государства и системобразующих предприятий, стратегических отраслей экономики. Отдельные вопросы выдвигаются по повышению эффективности взаимодействия федерального центра и регионов.

Принятие Федерального Закона «О стратегическом планировании в Российской Федерации» № - 172 ФЗ от 28 июня 2014 г. является важным шагом не только возращения к принципам стратегического планирования, но к созданию реального механизма планирования на всех уровнях управления. Реализация этого возможна только при условии взаимодействия науки и практики, формирования соответствующего кадрового потенциала непосредственно в регионах.

Учитывая, что эти изменения носят в большей степени институциональный характер, весьма важным представляется рассмотрение вопросов стратегического развития с точки зрения реализации принципов институционального анализа. Он позволяет рассмотреть несовершенство современного общества с позиций иррациональности поведения и отсутствия экономического равновесия. Во многом правильность оценки тенденций развития современного общества лежит в плоскости междисциплинарных исследований. ^[13,с.15]

В этой связи исследование влияния невещественных факторов на экономическое развитие, как отдельных элементов, так и системы в целом, представляется весьма важным этапом реализации данного подхода.

Все выше обозначенные вопросы напрямую связаны с формированием новой по своему качеству системы обеспечения экономической безопасности с учетом сложившихся угроз и вызовов мировой экономики. Поэтому разработка новой редакции Стратегии национальной безопасности Российской Федерации отражает сложившиеся реалии современного мира. Неслучайно ряд исследователей особое внимание уделяют современным проблемам обеспечения региональной безопасности. ^{[14] [15] [16] [17]}

Речь идет не только о развитии системы пороговых значений, выработки более эффективных механизмов противодействия угрозам регионального развития. Происходит определенный научный поиск путей совершенствования системы экономической безопасности. И вопрос об оценке факторов влияющих на гарантии обеспечения безопасности является одним из ключевых.

Современные угрозы и вызовы экономической безопасности, по мнению В. К. Сенчагова, имеют метафизическую форму, т.е. выходят за пределы практического восприятия и конкретизации в общепринятой форме. Большинство угроз и вызовов будущего экономического развития не становятся императивом повседневной практики и осознания их с этих позиций. ^{[18, с.15]} Поэтому реализация научно-методологического подхода определения пороговых значений экономической безопасности, логично дополняет необходимость исследования воздействия на формирование гарантий экономических безопасности невещественных факторов экономического развития. Происходит своеобразный процесс институционализации угроз экономического развития. Но если во времена косыгинских реформ в качестве противодействующего фактора выступал не принимающий изменения государственный аппарат управления, то одной из главных внутренних угроз современного развития следует считать коррупцию. Данное явление порождено длительным периодом формирования институтов неэффективного развития. Последовательность в проведении антикоррупционной политики является важнейшим невещественным фактором современного развития и определяет институциональную основу для реализации проводимых экономических реформ.

Реформы А. Н. Косыгина стали важным этапом становления современной модели проведения экономического реформирования на основе научно-практического взаимодействия всех участников этого процесса. Наметившаяся тенденция институционализации критериев экономического развития подтверждает необходимость реализации данного подхода при разработке стратегических программ развития современного российского государства. И хотя цели реформ не были достигнуты, принципиально важным следует считать формирование системообразующих предприятий и стратегических отраслевых группировок, гарантирующих экономическую безопасность государства в будущем. При этом влияние невещественных факторов во многом предопределило формирование подобных институтов экономического развития, повышая тем самым эффективность взаимодействия федерального центра и регионов. Определение стратегии экономического реформирования учитывающей эти факторы развития является для России исторически обусловленным всем ходом развития национальной школы экономики процессом и может стать основой формирования эффективной системы обеспечения её экономической безопасности.