Генезис понятия «Политической коммуникации»

Пашинская Виктория Викторовна старший преподаватель, кафедра Социально-экономических дисциплин , Ростовский филиал Московского государственного технического университета гражданской авиации 344009 г.Ростов-на-Дону, пр. Шолохова 262 В Pashinskaya Viсtoria Viktorovna senior lecturer of the Department of Social and Economic Disciplines at Rostov Branch of the Moscow State Tecnical University of Civil Aviation 344009 Rostov-on-Don, Sholokhova prospect  262 B viktoriya_pashin@mail.ru Другие публикации этого автора

Понятие "коммуникация" происходит от латинских слов «communis» (общий) и «communication» – общаться. Соответственно, смысл данного понятия заключается в превращении конкретной информации в общественное достояние, что способствует повышению взаимопонимания в обществе. Коммуницировать могут между собой совершенно отличающиеся по всем параметрам социальные группы, организации, государства. Будучи неотъемлемым атрибутом человеческого общества, коммуникация присутствовала на всем протяжении его истории ^[9]. Несмотря на произошедшие в последние века кардинальные трансформации в сфере средств и методов коммуникации, сохраняются определенные общие черты, позволяющие нам проводить параллели между коммуникационными процессами прошлого и настоящего, представлять коммуникационные процессы будущего. Данные общие черты не зависят от временных и пространственных ограничений, т.е. являются в какой-то степени универсальными для всего человеческого социума.

Современный гуманитарный дискурс рассматривает коммуникацию сквозь призму двух направлений исследования, позволяющих определить ее значение для политических процессов. В первую очередь, это социология коммуникации, которая берет начало в социологических исследованиях коммуникационных процессов, выявлявших не только их эффективность в современном социуме, но и зависимость социальной коммуникации от формационной (советские исследования) или цивилизационной (работы зарубежных социологов) специфики того или иного общества. Идеологические и методологические расхождения в работах советских и западных социологов не стали препятствием на пути к определению ряда универсальных моделей социальной коммуникации.

В основе моделей социальной коммуникации лежат понятия «коммуникатор», «трансляция», «коды». Их популярность в современном гуманитарном дискурсе основывается на тех возможностях изучения скрытых структур социально-политической реальности, которые использование этих понятий и моделей открывает перед исследователем ^[2]. В то же время, кризис социального знания в современном обществе оказал соответствующее влияние и на пересмотр указанных выше моделей социальной коммуникации ^[7].

Исследование проблем коммуникации осуществляется на стыке таких гуманитарных дисциплин как философия, социология, филология, благодаря комплексному взаимодействию которых удается представить ряд интерпретаций процесса коммуникации как социального феномена. Перечислим следующие наиболее важные, на наш взгляд, направления интерпретации коммуникационных процессов: социально-психологические исследования (бихевиоризм, концепции М.М. Бахтина, К. Ясперса), феноменология А.Шюца и Г. Гарфинкеля, символический интеракционизм Дж.Г. Мида и Г.Блюмера.

Впоследствии была доказана зависимость реакции аудитории на средства массовой коммуникации в первую очередь от индивидуальных качеств каждого конкретного зрителя – т.е., от особенностей его психологии, жизненного опыта, восприятия окружающего мира ^[12]. Влияние индивидуальных качеств представляется более сильным, чем принадлежность реципиента к какой-либо социальной группе, что особенно заметно в современном обществе, в котором социально-классовые различия отходят на второй план по мере индивидуализации социума. К тому же, средний человек забывает определенную часть информации, воспринимаемой в процессе коммуникации, особенно если она не имеет для него принципиального значения.

В основу теоретических моделей, рассматривающих специфику коммуникационных процессов в современном обществе, легли разработки математика К.Шеннона, который работал в направлении исследования трансляции информации по каналам связи, но его технические исследования, с помощью которых предполагалось объяснить суть процесса коммуникации, заинтересовали специалистов, работавших в совершенно иной отрасли – в сфере политологии и средств массовой информации ^[18]. Согласно предложенной Шенноном и его коллегой У. Уивером модели коммуникация представляет собой линейный процесс, в котором можно проследить следующую цепочку: источник информации – сообщение – адресат. Источником информации создается сообщение, транслируемое с помощью передатчика информации адресату.

Техническая модель Шеннона – Уивера, по мнению исследователей, с большей точностью, чем формула Лассуэлла, передает суть коммуникационных процессов, подчеркивая, что транслируемая информация далеко не во всех случаях может привести к достижению тех целей, которые ставил источник информации. Вместе с тем, как отмечают исследователи, в модели Шеннона – Уивера также присутствует немаловажный недостаток: понимание процесса коммуникации как одностороннего, лишенного обратной связи, что не позволяет субъекту коммуникации осуществлять контроль над восприятием получаемой информации объектом и, соответственно, управлять поведением и установками последнего.

В 1970 г. другим исследователем, М. Дефлёром, в данную модель были внесены определенные доработки, заключавшиеся в акцентировании внимания на соотношении смысловых значений первичного «чистого» сообщения, отправляемого источником информации, и вторичного сообщения, которое получает реципиент в результате коммуникационного процесса. Сама коммуникация в данном ключе рассматривается, прежде всего, в контексте соответствия первичного и вторичного значений отправленного сообщения ^[15].

Согласно предложенной М.Дефлёром модели, процесс коммуникации начинается с того, что инициатор коммуникационного акта – источник – создаёт определённое смысловое “значение” в виде “сообщения”, которое, в свою очередь, направляется в передатчик. На следующем этапе оно трансформируется в “информацию”, приспособленную для передачи по каналам связи. В дальнейшем “информация” проходит через какой-либо канал, в роли которого могут выступать, например, средства массовой информации. После этого информация поступает в приемник для расшифровки. Превращаясь в “сообщение”, данная информация посредством “управляемого” адресата превращается в “значение”.

Периодически между исходным и восстановленным “значениями” может возникнуть некое несоответствие. В модели, предложенной Дефлёром, эта проблема решается при помощи линии обратной связи, составляющей которой является аналогичная последовательность компонентов. Источник, непосредственно связанный с “управляемым” адресатом, формулирует о нем сообщение, несущее определенную смысловую нагрузку. Поступив в передатчик, это сообщение трансформируется в “информацию”. Канал обратной связи передаёт “информацию” в приемник. Таким образом из данной информации восстанавливается “сообщение” – именно его получает адресат, обладающий двухсторонней связью с инициатором коммуникационного акта. Это даёт инициатору возможность в случае необходимости вносить любые коррективы в ход коммуникационного процесса, а значит, вероятность достижения соответствия между “значениями” двух “сообщений” – исходного и поступающего к “управляемому” адресату - возрастает.

Таким образом, схема, предложенная М. Дефлёром как непосредственное продолжение концепции К. Шеннона – У. Уивера, создаёт возможность для исправления таких недочетов как линейность, однонаправленность, отсутствие обратной связи между источником и адресатом сообщения. Но и здесь на первый план выходит проблема преобразований сообщения в процессе трансляции и связанных с этим искажений смысла.

Как удалось выяснить К.Ховланду, успешным одновременно для разных аудиторий может стать именно диалогический или монологический принцип организации сообщения. Таким образом, было показано, что реципиент – не "мишень", и когнитивная модель коммуникативного процесса в системе СМК имеет ограничения. Следует учитывать, что восприятие реципиента весьма избирательно, но при этом он активен по отношению к СМК; для того, чтобы успешно манипулировать его сознанием, в процессе общения важно воспринимать его как равного партнера.

В основу наиболее ранних исследований коммуникации легли сложившиеся представления о реактивной природе человеческого поведения. Именно этот принцип исследователи применяли для разработки коммуникативных механизмов восприятия пропаганды.

В политической лексике термин «коммуникация» появился примерно в начале ХХ в. По наблюдению Ф. Ратцеля, в политическом отношении передача информации оказалась «самой важной из всех коммуникационных услуг» ^[10]. Появление понятия «политическая коммуникация» обусловлено переменами, произошедшими в западном обществе после второй мировой войны. Демократизация мировых политических процессов, а значит, возрастание роли информационных технологий, сделали необходимым выделение исследований политической коммуникации в относительно самостоятельное направление на стыке социальных и политических наук. Это направление получило название политической коммуникативистики.

Политическая коммуникация – это процесс передачи политической информации, в ходе которого она курсирует от одной части политической системы к другой, а также циркулирует между политической и социальной системами. Иными словами, это создание, отправление, получение и обработка тех сообщений, которые в результате повлияют на политику. Воздействие может быть не обязательно прямым, а результаты, в свою очередь, могут проявляться не только сразу, но с отсрочкой. Как правило, прямое воздействие мы наблюдаем на выборах, при обращении за поддержкой какого-либо политического направления, в ходе обсуждения законопроектов. Косвенное воздействие происходит при создании и использовании неких «идеальных моделей» действительности и влияющих на политическое сознание общественности стереотипов. В роли создателей сообщений выступают политики, журналисты, представители групп интересов или индивиды, не относящиеся к каким-либо движениям. Переданное сообщение оказывает ощутимое влияние на сознание аудитории, которой оно адресовано.

Современный человек большую часть политической информации получает именно из сообщений, а не в результате собственного опыта. По этому поводу Кеннет Бёрк отметил, что большая часть нашей реальности создаётся вербально, непосредственный опыт даёт для познания очень незначительную часть реальности. Наиболее полную картину создаёт система символов. По мнению учёного, для абстрактных понятий, таких, как «демократия» или «справедливость», эмпирической основы не существует, их толкование базируется на вербальных символах. «То же самое можно сказать о большинстве политических явлений» ^[13], подчёркивает он.

Сравнивая политическую коммуникацию с «нервной системой государственного управления», К.Дойч определяет политические сообщения как «фактор, обусловливающий политическое поведение ^[16]. Не менее яркий образ предлагает Ж.-М. Коттре, говоря о важности коммуникации в политической жизни общества – он сопоставляет её необходимость со значением кровообращения для организма человека ^[14]. Очевидно, что политическая коммуникация – то самое необходимое звено, которая соединяет между собой разные части общества, давая им возможность действовать как единое целое. Представления, которые определяют сущностную и качественную стороны политической жизни общества, формируются во многом благодаря распространяемым в этом обществе политическим сообщениям.

Говоря о коммуникации, Р.-Ж. Шварценберг акцентировал внимание на непрерывность процесса обмена информацией между индивидами и группами на всех уровнях ^[11].

Л. Пай подчеркивал, что политическая коммуникация включает в себя весь спектр происходящих в обществе неформальных коммуникационных процессов, параллельно отмечая, что в любом обществе политическая жизнь «невозможна без устоявшихся методов политической коммуникации» ^[17].

Зарубежные исследователи, как правило, выделяют три наиболее распространённых метода политической коммуникации:

- коммуникация, происходящая с использованием СМИ;

- коммуникация посредством организаций, например, политических партий;

- коммуникация, основанная на неформальных контактах.

Авторы англо-американского «Словаря политического анализа» говорят о том, что политическая коммуникация может происходить не только посредством написанного или произносимого слова, но и при помощи всякого знака, символа и сигнала, имеющего смысловую нагрузку. Таким образом, символические акты – участие в выборах, убийство политического оппонента, уничтожение повестки в армию, – тоже являются способами коммуникации. В основе своей политическая коммуникация соотносится со специализированными институтами, в числе которых СМИ и политические партии. Однако при этом она обнаруживается в любой «обстановке социального общения, от бесед с глазу на глаз до публичных дискуссий» ^[19].

Одно из первых определений политической коммуникации в российской политологии принадлежит М.Ю. Гончарову. Он предлагает рассматривать политическую коммуникацию как циркуляцию информации в сфере политической деятельности, включая сюда любые сообщения, способные повлиять на отношения между классами, нациями и государствами ^[3]. Эта информация предназначена для разной аудитории и разнообразна по жанровому исполнению. Автор определяет сущность термина “политическая коммуникация” следующим образом: «это информация, обслуживающая политические структуры и воздействующая на принятие политических решений» ^[3].

Наиболее ёмкое определение политической коммуникации предлагают авторы словаря «Основы политологии»: «Коммуникации политические – понятие, отображающее процесс взаимодействия политических субъектов на основе обмена информацией и непосредственного общения, а также средства и способы этого духовного взаимодействия» ^[5].

Составители «Политологического словаря» (1994 г.) предлагают несколько иное определение политической коммуникации, которая на их взгляд есть «процесс передачи политической информации, который структурирует политическую деятельность и придает ей новое значение, формирует общественное мнение и политическую социализацию граждан с учетом их потребностей и интересов» ^[6].

В.В. Латынов в «Политической энциклопедии» (1999) говорит о политической коммуникации как об обмене информацией между субъектами политической жизни. Этот обмен происходит на разных уровнях – как на формальном (включая официальную печать и электронные СМИ), так и на неформальном. Автор обращает внимание на массовую политическую коммуникацию, которая «все больше превращается из подчиненного элемента политики в ее творца». Именно массовая политическая коммуникация, считает он, «…способствует овладению политическими знаниями, установками, ценностями и формами политического участия» ^[4].

А.И. Соловьев, определяя суть политической коммуникации, предлагает другой подход. Он ставит во главу угла её социальность, где основным критерием становится реакция реципиента – «появление “вторичной информации”, вызванной к жизни посланием коммуникатора и устанавливающей осмысленный контакт между ним и реципиентом» ^[8]. В этом случае политическую коммуникацию можно расценивать как отдельный, частный случай эффективной реализации информационных обменов, попыток инициатора коммуникации (например, властных структур) установить отношения со своим оппонентом. Следовательно, политическую коммуникацию также можно определить как форму общения, основанную на таком способе передачи информации, результатом которой стал конкретный осмысленный «ответ реципиента на вызов коммуникатора» ^[8].

Обобщая выше перечисленные формулировки, можно сделать вывод: сущностная сторона политико-коммуникационных процессов состоит из передачи, перемещения, оборота сведений между «источниками» и «потребителями», взаимодействующими в социуме. Причём имеется в виду та информация, которая в контексте определенной ситуации получает некую семантическую, т.е. смысловую, значимость.

С развитием же интернет-технологий и формированием общества нового типа основанного на информации, политические коммуникации подвергаются модернизации за счет внедрения «политических интернет-коммуникаций» ^[1]. Что открывает инновационные возможности для реализации политического процесса и модернизации политической системы.