Аннотация: Статья посвящена анализу современного состояния утопии, в частности уделяется внимание проблеме кризиса утопической мысли, возникшего в конце ХХ века и продолжающегося по настоящее время. Автором рассматриваются особенности философской критики современности идеолога будущего и футуролога Юваля Ной Харари. Цель данного исследования – выяснить, является ли Юваль Ной Харари утопистом современности, а предлагаемая Ю. Харари модель ближайшего будущего, представляющая собой естественную реакцию общества на общемировой ценностный и идеологический кризис, – современной утопией по признакам. В ходе исследования вопросов, связанных с кризисом утопической мысли современности, автор исходит из постулата о том, что утопия является особым типом прогностической рефлексии, мировоззренческой установкой, выстроенной в ориентации на вероятное будущее.  В основу исследования положена концепция К. Манхейма, согласно которой утопия представляет собой установку сознания, ориентированную в будущее, а так же из определения утопии как идеализированного социального конструкта, принципиально нереализуемого в целом. Научная новизна данного исследования заключается в следующем: определены основные концепты понимания современной утопии, обоснована специфика описания реалий современности, выявлены характеристики, актуальные для мировоззрения XXI века, исходящие из категорий философствования нового толка, выявлены особенности критики Юваля Ной Харари в отношении утопии новой формации. Результат исследования показывает, что Юваль Ной Харари является утопистом нового времени, а его проект считается утопией современности эскапистского типа, в основу которой заложена социальная стратификация. Данная утопия является эскапистской, поскольку для одной части человечества является нереализуемой и является лишь средством бегства от реальности, в то время как для другой его части может служить полноценным проектом будущего, претендующим на реализацию. Ей также присуще такое онтологическое свойство, как темпоральность, поскольку она соответствует реалиям своего времени по содержанию.

Ключевые слова: утопия, утопизм, будущее, гуманизм, техногуманизм, темпоральность, интерсубъективная реальность, эскапизм, мировоззрение, прогностическое мышление

Abstract: The article is devoted to the analysis of the current state of utopia, in particular, attention is paid to the problem of the crisis of utopian thought that arose at the end of the twentieth century and continues to the present. The author examines the features of philosophical criticism of modernity by the ideologist of the future and futurist Yuval Noah Harari. The purpose of this study is to find out whether Yuval Noah Harari is a utopian of our time, and the model of the near future proposed by Y. Harari, which represents a natural reaction of society to the global value and ideological crisis, is a modern utopia by signs. In the course of researching issues related to the crisis of utopian thought of our time, the author proceeds from the postulate that utopia is a special type of predictive reflection, a worldview built in orientation towards the probable future. The research is based on the concept of K. Manheim, according to which utopia is an attitude of consciousness oriented towards the future, as well as from the definition of utopia as an idealized social construct, fundamentally unrealizable as a whole. The scientific novelty of this study is as follows: the main concepts of understanding modern utopia are identified, the specifics of describing the realities of modernity are substantiated, characteristics relevant to the worldview of the XXI century are identified, proceeding from the categories of philosophizing of a new kind, the features of Yuval Noah Harari's criticism of the utopia of a new formation are revealed. The result of the study shows that Yuval Noah Harari is a modern utopian, and his project is considered an escapist-type utopia of modernity, based on social stratification. This utopia is escapist, because for one part of humanity it is unrealizable and is only a means of escape from reality, while for another part of it it can serve as a full-fledged project of the future, claiming to be realized. It also has such an ontological property as temporality, since it corresponds to the realities of its time in terms of content.

Keywords: predictive thinking, worldview, escapism, intersubjective reality, temporality, humanism, techno-humanism, future, utopianism, utopia

Аннотация: Расширение функциональных возможностей систем искусственного интеллекта актуализирует вопрос о возможности их автономной деятельности, направленной на познание и созидание мира. Значимым фактором, определяющим свойства искусственного интеллекта, является наличие у него субъектности. Вопрос о влиянии наличия субъектности на функциональные возможности искусственного интеллекта – дискуссионный, ответ на него зависит от того, является ли реальный мир детерминированным. Если мир детерминирован, то для обеспечения функциональности искусственного интеллекта его субъектность не является необходимой. Субъектность, однако, необходима для инициализации познавательной или созидательной активности. Возникают обоснованные вопросы относительно способности несубъектного искусственного интеллекта быть самодостаточным субъектом познания, возможности объединения человека с искусственным интеллектом в составе интегральных субъектов познания. Кроме того, необходима оценка возможной альтернативной интерпретации субъект-объектных отношений. Для ответа на эти вопросы в статье предлагается рассмотреть свойства субъектности и самосознания, их влияния на способность субъекта к познанию и созиданию мира. Исследования показывают, что возможны две основные формы участия несубъектного искусственного интеллекта в системе субъект-объектных отношений: в составе интегрированного субъекта познания, в котором ведущую роль играет человек-оператор, либо полностью автономное функционирование искусственного интеллекта, инициализируемого (формализуемыми или неформализуемыми) задачами удовлетворения потребностей человека. Анализ свойств познания посредством искусственного интеллекта и других когнитивных систем показывает, что способность выступать в качестве субъекта познания формируется не при формировании субъектности, а на более низком уровне – уровне формировании самосознания, доступном сравнительно несложным когнитивным системам, как естественным, так и искусственным. Вывод о непосредственной связи самосознания и способности к познанию следует из определения познания в логике противопоставления субъекта и объекта, соответствующей гносеологической интерпретации субъект-объектных отношений. Возможна, однако, и альтернативная – онтологическая интерпретация, которая отожествляет бытие и сознание. Сознание объединяет в себе все и есть всего один субъект познания (человек или Дух), который познает сам себя. Такое идеалистическое понимание мира соответствует философии иррационализма, в рамках которой достоверный ответ на вопрос о необходимости субъектности для решения интеллектуальных задач получить невозможно.

Ключевые слова: искусственный интеллект, когнитивная система, субъектность, субъект-объектные отношения, сознание, самосознание, гносеология, онтологическая интерпретация, познание, несубъектный

Abstract: Expansion of functional capabilities of artificial intelligence systems actualizes the question of the possibility of their autonomous activity aimed at cognition and creation of the world. A significant factor determining the properties of artificial intelligence is its subjectiveness. If the world is deterministic, its subjectiveness is not necessary to ensure the functionality of artificial intelligence. Subjectiveness, however, is necessary for the initialization of cognitive or creative activity. A reasonable question arises regarding the ability of non-subjective artificial intelligence to act as a subject of cognition. Studies show that two main forms of participation of non-subject artificial intelligence in the system of subject-object relations are possible: as part of an integrated subject of cognition, in which a human being-operator plays the leading role, or fully autonomous functioning of artificial intelligence initialized (formalized or non-formalized) by the tasks of satisfying human being's needs. The analysis of the properties of cognition by means of artificial intelligence and other cognitive systems shows that the ability to act as a subject of cognition is formed not at the formation of subjectness, but at a lower level - the level of formation of self-consciousness, available to relatively uncomplicated cognitive systems, both natural and artificial. The conclusion about the direct connection between self-consciousness and the ability to cognize follows from the definition of cognition in the logic of subject-object opposition, corresponding to the epistemological interpretation of subject-object relations. However, an alternative ontological interpretation is also possible, which identifies being and consciousness. Such an idealistic understanding of the world corresponds to the philosophy of irrationalism, in the framework of which a reliable answer to the question of the necessity of subjectiveness for solving intellectual problems cannot be obtained.

Keywords: gnoseology, self-consciousness, consciousness, subject-object relations, subjectness, cognitive system, artificial intelligence, ontological interpretation, cognition, non-subject

Аннотация: Предмет исследования – понятие общечеловеческого в эпистемологическом аспекте. Показано, что любое знание фундируется абсолютным фоном – «неявным незнанием» – определяемым как априорная форма познания, общая для всех людей всех культур и народов. В силу своей непосредственности и общности для всех людей во всех ситуациях, абсолютный фон не выявляем и не переводим в явное знание. В то же время, фоновое знание отдельной культуры с исторической сменой культур начинает рефлексироваться, переводиться в явное знание, в том числе философское. Неявное знание имеют как отдельные люди, так и целые культуры. Неявное знание входит в структуру повседневности, жизненного мира. Однако наряду с неявным знанием в структуре повседневности присутствует еще когнитивный фон – то, что настолько близко и привычно, что не выявляемо.  Методологическая основа исследования представляет собой сочетание историко-генетического метода и метода теоретической реконструкции, с одной стороны, и критико-аналитического метода, с другой. Использованы также феноменологические методы и культурологический анализ. Показано, что когнитивный фон не может называться знанием в силу своей принципиальной нерефлексируемости и непроблематизируемости. Это нечто, настолько не подлежащее сомнению, что «мы не знаем, что мы это знаем». В разные времена для различных культур когнитивный фон различен. В статье высказывается предположение, что существует и «абсолютный фон» – то, что является настолько общим для всех людей всех культур и народов, что недоступно выявлению, проблематизации, сравнению с иным положением дел, то, что никогда не станет знанием, вернее, «мы никогда не будем знать, что мы это знаем». Рассмотрены понятия повседневности, жизненного мира (Э. Гуссерль), мезокосма (Г. Фолльмер). Подчеркнуто значение лингвистического поворота в философии для осознания философских проблем, связанных с повседневностью и фоновым знанием культур. Понятие «абсолютного фона» имеет методологическое значение для эпистемологии. Показано, как это понятие позволяет отвечать на вопросы о том, является ли нечто общечеловеческим.

Ключевые слова: общечеловеческое, фоновое знание, неявное знание, повседневность, жизненный мир, мезокосм, культура, антропный принцип, человекоразмерность, априорные формы познания

Abstract: The subject of the study is the concept of the universal in the epistemological aspect. It is shown that any knowledge is based on an absolute background – "implicit ignorance" – defined as an a priori form of cognition common to all people of all cultures and peoples. By virtue of its generality for all people in all situations the absolute background is undetectable and untransferable into explicit knowledge. At the same time the background knowledge of a particular culture with the historical change of cultures begins to be reflected transferred into explicit knowledge including philosophical. Both individual human beings and entire cultures have implicit (tacit) knowledge. Implicit (tacit) knowledge is part of the structure of everyday life, the life world. However along with implicit knowledge there is also a cognitive background in the structure of everyday life – something that is so close and familiar that it is not apparent. The cognitive background cannot be called knowledge due to its fundamental non-reflexivity and taken-for-granted nature. At different times the cognitive background varies for different cultures. The article suggests that there is also an "absolute background" – something that is so common to all people of all cultures and all peoples that it is not possible to identify, problematize, compare with a different state of affairs. The concepts of everyday life, the life world (E. Husserl), the mesocosmos (G. Vollmer) are considered. The importance of the linguistic turn in philosophy for the awareness of philosophical problems related to everyday life and background knowledge of cultures is emphasized. The concept of "absolute background" has methodological significance for epistemology. It is shown how this concept allows answering questions about whether something is universal.

Keywords: culture, mesocosmos, life world, everyday life, implicit (tacit) knowledge, background knowledge, universal, anthropic principle, human dimension, a priori forms of cognition

Аннотация: В статье исследуется вопрос о взаимоотношении двух понятий: античной меры и скандинавского лагома. Автор, с одной стороны, обращается к наследию древнегреческой философии (Сократу, Платону, Аристотелю) и пытается реконструировать основные смысловые характеристики античной меры, а с другой стороны, к историческому контексту возникновения понятия лагома и его значения. Раскрытие смыслового контекста данных понятий происходит через аспекты: онто-космологический, экзистенциально-антропологический и эстетический. Автор в философско-культурологическом ключе уделяет особое внимание выявлению сходства и различия смыслового наполнения данных терминов. Так же автор стремится понять какое место концепция лагома, применяемая для повседневного образа жизни может согласовываться с философской концепцией «заботы о себе» и быть гармонично в нее встроенной.  В статье применяется метод компаративистики. Это позволяет уточнить взаимоотношение понятий меры и лагома, их границы и специфику. Автор приходит к выводу в отношении скандинавского лагома, что это понятие хотя и несет изначальную понятийную нагрузку меры как предела бытия, но философская развертка его смыслового содержания практически отсутствует, то есть это понятие остается в контексте мифа. Экзистенциально-антропологический критерий показывает, что понятие лагома можно и нужно использовать в философии, особенно когда речь идет о философии повседневности, минимализма и эвдемонизма. Эстетическое измерение показывает как соотносятся понятия античной меры и скандинавского лагома, какова их основная специфика. Очевидно, что лагом – это самостоятельно развивающийся термин, обозначающий особый стиль повседневного образа жизни, заботы о себе и о мире, получивший широкое распространение в начале XXI века.

Ключевые слова: мера, лагом, бытие, онтология, космология, антропология, эстетика, античность, скандинавский, миф

Abstract: The article examines the question of the relationship between two concepts: the ancient Greek measure and the Scandinavian lagom. The author, on the one hand, turns to the heritage of ancient Greek philosophy and tries to reconstruct the main semantic characteristics of the ancient measure, and on the other hand, to the historical context of the emergence of the concept of lagom and its meaning. The disclosure of the semantic context of these concepts occurs through aspects: onto-cosmological, existential-anthropological. The author, in a philosophical and cultural manner, pays special attention to identifying the similarities and differences in the semantic content of these terms. The author also seeks to understand where the concept of lagom, as used in everyday life, can be consistent with and fit harmoniously into the philosophical context of “self-care”. This allows us to clarify the relationship between the concepts of measure and lagoma, their boundaries and specifics. The author comes to the conclusion regarding the Scandinavian lagom that although this concept carries the original conceptual load of measure as the limit of being, there is practically no philosophical development of its semantic content, that is, this concept remains in the context of myth. The existential-anthropological criterion shows that the concept of lagom can and should be used in philosophy, especially when it comes to the philosophy of everyday life, minimalism and eudaimonism. The philosophical content of the concept of lagom and its consideration as a meta-term leads the author to the conclusion that it can and should be used in philosophy, especially when it comes to the philosophy of everyday life, the philosophy of minimalism and eudaimonism. It is obvious that lagom is an independently developing term denoting a special style of everyday lifestyle, caring for oneself and the world.

Keywords: Scandinavian, antiquity, aesthetics, anthropology, cosmology, ontology, being, lagom, measure, myth

Аннотация: Статья посвящена исследованию формирования «социального тела» спортсмена-бегуна средствами анатомо- и биополитики, концепции которых разработаны М. Фуко. Автор решает такие задачи, как экспликация видов и особенностей дисциплинарных практик, используемых в подготовке специализирующихся на беговых видах легкоатлетов; анализ проявлений сопротивления и трансгрессии бегунов; исследование этической самотрансформации спортсменов в рамках фуколдианских «технологий самости»; выявление некоторых актуальных и назревающих проблем бегового спорта, связанных с отношениями власти, контроля, тела и знания. Также в работе предпринята попытка придать прикладное значение фуколдианским интерпретациям властных отношений во взаимодействии «тренер ‒ спортсмен» с целью проблематизации анатомополитической власти и используемых в ее рамках дисциплинарных практик, что важно для развития субъектности и расширения возможностей реализации потенциала как спортсмена, так и тренера.  Методология исследования базируется на концептуальном анализе теоретического наследия М. Фуко и рецепции идей французского философа российскими и западными учеными. Автором определены основные дискурсы, оказывающие наибольшее влияние на подготовку спортсменов-бегунов (документы, выражающие государственную политику в области спорта; тексты академической науки; спортивные периодические издания; научно-популярные тексты, а также фильмы, художественные произведения, легенды и т.п.); проанализированы "дисциплинарные инструменты" спортивно-тренировочного процесса (планы подготовки, упражнения, специфическая организация времени и пространства, "иерархическое наблюдение", "нормализующие суждения", "признание", "экзамен"); выявлены виды сопротивления и трансгрессии бегунов; исследован механизм работы спортсменов-бегунов над собой в рамках «технологий самости» М. Фуко с целью повышения своего качества как этического субъекта; даны фуколдианские интерпретации некоторых актуальных и потенциальных проблем бегового спорта, способствующие их более глубокому пониманию (беговая зависимость; усиление контроля за бегунами при помощи технических средств; евгеника и неоевгеника; киборгизация спортсменов; допинг как компонент анатомо- и биополитики; авторитарные тренерские практики).

Ключевые слова: философия спорта, бег, анатомополитика, биополитика, власть, трансгрессия, дисциплинарные практики, киборгизация, допинг, тренер

Abstract: The article is devoted to the study of the formation of the "social body" of a runner athlete by means of anatomical and biopolitics, the concepts of which were developed by M. Foucault. The author solves such tasks as explication of the types and features of disciplinary practices used in the training of athletes specializing in running sports; analysis of the manifestations of resistance and transgression of runners; research of ethical self-transformation of athletes within the framework of Fucoldian "technologies of self"; identification of some urgent and emerging problems of running sports related to the relationship of power, control, body and knowledge. The paper also attempts to give applied importance to the Fucoldian interpretations of power relations in the interaction of "coach ‒ athlete" in order to problematize anatomical and political power and disciplinary practices used within its framework, which is important for the development of subjectivity and expanding the possibilities of realizing the potential of both an athlete and a coach. The research methodology is based on a conceptual analysis of M. Foucault's theoretical legacy and the reception of the French philosopher's ideas by Russian and Western scientists. The author identifies the main discourses that have the greatest impact on the training of athletes-runners (documents expressing state policy in the field of sports; texts of academic science; sports periodicals; popular science texts, as well as films, fiction, legends, etc.); analyzes the "disciplinary tools" of the sports training process (training plans exercises, specific organization of time and space, "hierarchical observation", "normalizing judgments", "recognition", "exam"); types of resistance and transgression of runners are revealed; the mechanism of work of athletes-runners on themselves within the framework of M. Foucault's "technologies of self" in order to improve their quality as an ethical subject is investigated; Fucoldian interpretations of some actual and potential problems of running sports are given, contributing to their deeper understanding (running addiction; strengthening control over runners using technical means; eugenics and neo-eugenics; cyborgization of athletes; doping as a component of anatomical and biopolitics; authoritarian coaching practices).

Keywords: transgression, power, biopolitics, anatomopolitics, running, the philosophy of sports, disciplinary practices, cyborgization, doping, coach